Назад
|
Все чаще в нашем словоупотреблении звучит довольно неприятное сочетание звуков, составляющее слово: "секта". От него производят другие однокоренные слова: "сектанты", "сектантство". Иногда его усугубляют, формируя словосочетание "тоталитарная секта". Но что означает это слово в глубинном его смысле? Поверхностно, понаслышке, все мы знаем, что сектанты это какие-то группы людей, ведущих закрытый, замкнутый образ жизни, как правило, связанный с особенностями их религиозных воззрений. Как правило, они фанатичны, бескомпромиссны. Если Вам приходилось беседовать, например, со "Свидетелями Иеговы", Вы могли обнаружить, что за крайней навязчивостью, полной самоуверенностью скрывается некомпетентность в самом элементарном - будь то вероучение или сфера житейского опыта. Заучив наизусть "удобные" фразы из Библии и из своего катехизического разговорника, они забрасывают Вас штампованными аргументами; причем, со скоростью, не дающей Вам опомниться, сообразить что к чему. Но вот Вы пришли в себя и с чем-то не соглашаетесь, приводите свой довод. Вместо того, чтобы ответить на Ваше возражение, этот уличный агитатор немедленно переводит разговор на другую тему, приводит новый отрывок из Священного Писания. Вы возражаете по другому поводу, а Вам - третья цитата. Но о чем, собственно, разговор? Что нового предлагают энтузиасты этих общин? Как правило, ничего оригинального. О том, что имя Божие - Иегова? Ну и что же, действительно, это одно из имен Божиих - Иегова или Йагве (Я - есть; Сущий), также как и имена - Элогим (Бог), Адонаи (Господь), Саваоф (Господь воинств). Эти имена вписаны тысячелетия назад в Библию и спорить не о чем. Или сообщают вдруг нам, что Богом запрещено идолопоклонство, намекая, естественно, на иконопочитание в Православии, будто бы православные сами не знают, что не надлежит поклоняться творению рук человеческих; будто бы Седьмым Вселенским собором еще в 787 году не поставлены все точки над i, когда было провозглашено, что мы не поклоняемся "ни дереву, ни краскам, ни серебру, ни злату, сосредотачивая взор свой пред образом (иконой), мы возносим ум свой к Первообразу (Богу). Молимся мы ведь не иконе: можно и без нее обойтись, но зачем нам отказываться от того богатства религиозной культуры, которое было накоплено за тысячелетия бытия Церкви, того опыта, который может облегчить нам собственное духовное восхождение к Богу. А о том, что нельзя боготворить иконы, это понятно и без пояснений иеговистов. И о том, что нельзя воздавать божеские почести святым и Богоматери, это также для любого православного христианина известно. Издревле Церковь обращалась к нашим старшим братьям, святым, перешедшим от земной жизни в вечность не с поклонением, а с просьбой молиться за нас, так как, по словам апостола Павла, "много может молитва праведного..."(Иак.5,16), а у Бога все живы - "Бог не есть Бог мертвых, но живых..."(Мф.22,32). Но если так, то о чем спор, казалось, и говорить не о чем. Но дело здесь не в каком-либо недоразумении. Проблема не в недопонимании или в разных подходах к вероучению. Дело в особом типе мышления сектанта, особой его психологии. Сектант воспринимает всю окружающую нас действительность однобоко и предельно сужено. Поражает зашоренность. В его поле зрения всегда попадает очень маленькая зона реальности, крошечный сектор. И вот этот сектор реальности сектант воспринимает как действительность в полном ее объеме. Та маленькая частица истины заполняет все сознание сектанта, жестко кристаллизуясь и формируя его мироощущение. Вот он открыл Библию и на первом попавшемся месте прочитал, что Иегова это имя Божие. Он закрыл Библию и пошел проповедовать свое открытие народу. Его больше ничего не интересует. Он то и Библию от начала до конца может никогда не прочитает. Естественно, что люди здравого смысла не воспримут новопроповедника, но мало ли у нас людей, склонных к сектантству? Для сектантской психологии в нашем Отечестве почва благоприятна как нигде, ведь все общество наше десятилетиями, отмежевавшись от всего остального мира, закрывшись "железным занавесом", строило "своеобразный земной рай", причем, по всем параметрам тоталитарной секты. Сектантство ведь не обязательно религиозно. Главная проблема сектанта это его "зацикленность" на какой либо идее. И дело не в том - хороша эта идея или плоха. Трагедия в том, что сектант ни о чем, кроме как о ней, и думать не может. Вот появилась в свое время идея восстановить социальную справедливость, устранив противоречие, когда один - незаслуженно богат, а другой - несправедливо беден. Стремление то ведь само по себе прекрасное. Но в жизни не все так просто. Результат то плачевный: захватили власть и построили государственную систему, где во главе угла - не дать возможности человеку обогатиться. Из всей широты и глубины жизненной правды идеологи коммунизма избрали мельчайший сектор - устранить несправедливое богатство. Но ведь это очень маленькая частица справедливости. Кошмар, если на этом остановиться, что, собственно, и произошло. А разве справедливо, когда бездельник и трудяга живут в одинаковом достатке? Нет, конечно, но наш вчерашний идеолог этого уже не замечает - это уже не входит в сектор его видения. Он - сектант по образу мышления. И таких примеров проявления сектантской психологии в обществе масса. Подобные душевные искривления ясно видны и у шовинист-националистов, где не любовь к "своим" движет ими, а ненависть к "чужим", и у фашиствующих, и в преступном мире. Практический результат во всех случаях одинаков. Берется какая-либо второстепенная часть истины, причем очень малая ее часть, возводится в абсолют, а все остальное, причем, несравненно более важные вещи отторгаются. На том, что одно из имен Божиих Иегова - иеговисты построили всю свою доктрину, а о том, что Иисус Христос - воплощенный Сын Божий, наш Господь и Спаситель, этого то они и не приметили. Не обратили внимания на Библейские свидетельства о Троичности Единого Бога, о бессмертии души человека и т.д. Но ведь последние истины несравненно важнее, чем те, о которых они возвещают. Так уже сложилось, мы привыкли само понятие сектантства противопоставлять традиционной религиозности, в частности, православию и это не случайно. Все мы ему обязаны всем, чем являемся. На фундаменте традиционного христианства, обогащенного византийской культурой, была построена наша Отечественная культура и государственность. Все, чем мы можем гордиться - письменность и литература, живопись и прикладное искусство, скульптура и архитектура, наука и медицина - все это вышло из церковной ограды. Но не следует обольщаться; рядом с возвышенным и святым всегда стоит низменное и мерзкое. Наряду с Сергием Радонежским и Серафимом Саровским мы можем видеть людей, которых и называть не хочется. Ведь пылали костры, на которых горели живые люди, осужденные Православной Церковью за всего лишь неправильно сложенные пальцы при совершении крестного знамения - "двуперстие", которым кстати крестился тот же преподобный Сергий Радонежский. Сотни и тысячи погибли за старые иконы, старые книги с древними чинопоследованиями. Как же это могло случиться? Оказывается, очень просто. Сторонники патриарха Никона обнаружили какие-то мелкие ошибки в древнерусских книгах и... решили их сжечь, вместе с непокорными защитниками седой старины. Вот эти маленькие ошибочки, а, может, и вовсе не ошибки, а результат народного творчества, заполнили целиком сознание и души никонианцев, и там уже не нашлось места для жалости людской, обыкновенной человечности, не говоря уже о любви христианской и всепрощении. Та же сектанская психология - сосредотачивать все внимание на второстепенном и не видеть главного. И заметим, сектантство всегда агрессивно и если оказывается у власти - беспощадно. Вспомним крестовые походы, инквизицию. С другой стороны, ведь и боярыня Морозова вряд ли права; стоило ли "двуперстие" ссылки или даже смерти. Стоило из-за этой обрядовой мелочи протестовать и житие свое полагать? Время идет вперед. С тех пор много воды утекло. Страдания, которые выпали на долю нашего народа, послужили освобождению от сектантского привкуса нашей Церкви, да и не только православия. Христиане разных конфессий медленно стали обнаруживать, что верят-то все в Одного Бога, и факторов, разделяющих исповедания, гораздо меньше, чем объединяющих. Образуется Всемирный Совет Церквей, начинается межконфессиональный диалог в рамках экуменического (вселенского) движения, не с тем, конечно, как многие неверно считают, чтобы всех объединить в одну Церковь, а для того, чтобы найти пути добрососедского сотрудничества. Снимаются взаимные проклятия между православием и католичеством, православием и старообрядчеством. Православная Церковь признает крещение всех протестантских деноминаций, в которых произнесена крещальная Формула с перечислением Лиц Святой Троицы - Отца, и Сына, и Святого Духа, все, без исключения, Таинства Римо-Католической Церкви. В православных духовных школах практикуются интеркомьюнион, совместные межконфессиональные молитвы, со многими протестантскими церквями. В переполненном соборе Александро-Невской лавры проповедует баптист Билли Грем. Наконец, Священый Синод Русской Православной Церкви разрешает всем православным христианам посещать храмы Римо-Католической Церкви, исповедываться там и Причащаться Святых Христовых Таин. Одним словом, торжество христианской любви и взаимопонимания. Но вот умирает Святейший Патриарх Московский и вся Руси Пимен, и на его место приходит Митрополит Алексий (Ридигер), а вместе с ним возвращается и вся злость средневекового сектантского фундаментализма. Все неправославные христиане объявляются врагами Бога и Церкви, Патриархия добивается введения в России нового закона "О свободе совести", а лучше бы его назвать "О свободе от совести", с помощью которого преследуются не только другие конфессии, но и прогрессивное православное духовенство. Лучшие священники Церкви либо запрещаются в служении, как отец Георгий Кочетков, либо анафематствуются, как отец Глеб Якунин, либо убиваются, как отец Александр Мень. Властолюбивые амбиции нового патриарха провоцируют раскол в бывших союзных республиках, в том числе и на Украине. Отделившееся от деспотического самодержца духовенство истерически объявляется им безблагодатным, Таинства, совершаемые новообразованными поместными церквями, недействительными. В чем же причина вновь нависших черных грозовых туч? Все тот же призрак сектантства. За что преследуют отца Георгия Кочеткова - известнейшего пастыря Москвы, приведшего к Богу десятки тысяч людей? За то, что он русифицировал богослужебный текст, даже не перевел, а просто заменил совершенно непонятные старославянские слова на более удобоприемлемые, для того, чтобы народ, пришедший в храм, хоть что-то мог бы понимать. В результате он оказался "не как все". И неважно для Ридигера, что Кочетков больше сделал для православной Церкви, чем сотни других священников, в поле зрения августейшего - редакторская разница произносимых отцом Георгием молитв. Это ли не сектантство в самом подлинном смысле этого слова. Та же самая судьба постигла и наше херсонское духовенство храма Сретения Господня, когда за всего лишь частичный перевод богослужений на современный язык, за редакции молитв для молодежи, новообращенных и детей разразился шквал обвинений, санкций, угроз, травли. К счастью, эта грязная кампания провалилась. Община Свято-Сретенского храма оказалась крепким орешком, о который поломался не один зуб приспешников церковного феодала. Как многим известно, храм наш преобразован в кафедральный собор Херсонской епархии Киевского Патриархата. Протоиерей Петр Замараев, многим известный как Духовник Херсонской области, решением Синода назначен управляющим Херсонской епархии после монашеского пострига и архиерейской хиротонии. И опять грязь, опять клевета и дезинформация на всех и вся. Патриарха Филарета обвиняют во всех грехах, которые только можно придумать, проклинают только за то, что не захотел участвовать в сектантстве нового самодура и отмежевался от него. К сожалению, далеко не все понимают опасность тех тенденций, которые имеют место в структурах, подчиненных московскому патриарху. Во-первых, для всех нас - и церковных, и не очень церковных людей - слишком дорого православие, чтобы спокойно смотреть на его не такое уж и медленное превращение в секту. Но даже не это самое страшное. В силу великого исторического прошлого многие полностью доверяют этой церкви, и она может оказывать значительное влияние на общество. А что это за влияние - очевидно уже сегодня. Назад |