Предлагая вашему вниманию эту работу, я отдаю себе полный отчет в том, что она создавалась под влиянием моей культурной среды, которая весьма отличается от культур народов Восточной Европы и стран бывшего Советского Союза. Мои изыскания в области мировоззрения формировались во взаимодействии с культурной действительностью Запада. Однако Кирилл и Мефодий, просветители славян, были убеждены, что "у каждого народа есть свои, особые, дары и своё подлинное призвание в семье всемирной церкви" (Obolensky 1994:215) - и в этом убеждении я черпаю утешение. Это также и моё личное убеждение: у всех народов есть и свои прозрения, и свои мёртвые зоны. Диалог разных культурных традиций ведёт ко взаимному обогащению и к исправлению ошибок. Я надеюсь, что мои "западные" размышления о христианской церкви помогут отчасти пролить свет и на вашу современную ситуацию.

Две тысячи лет назад Иисус из Назарета во всеуслышание объявил нечто, поразившее всех и каждого, - что Царствие Божие близко. Чтобы оценить значение, смысл этих слов, попытаемся обратиться к контексту, в котором они прозвучали, - к еврейскому миру первого столетия. То, что сказал Иисус, не было возвещением новой религии, пришедшей на смену иудаизму; не было это и новой доктриной. Иисус имел в виду иное: то, что в Нём обрела смысл вся мировая история (Berkhof 1966). Ветхий Завет повествует не об истории маленькой этнической и религиозной группы людей, а о том, как Единый Бог-Создатель спасает всё Свое творение и все народы от гибельных последствий людского зла. Бог избрал один народ, народ Израиля, как тот проводник, через который Он решил исцелить всё творение. Ветхий Завет - это ожидание того времени, когда из народа Израиля выйдет некий Человек, Царь, Который завершит историю, осудит и накажет зло и установит всемирное царство праведности, мира и радости. Именно этот Человек, говорит Ветхий Завет, приведет историю мира к концу времен. Вот тогда и будет восстановлено Царствие Божье - Бог будет править всем творением так, как правил им изначально. Иисус провозгласил Себя именно Тем Человеком, Которого тысячи лет ждал еврейский народ, Тем, через Кого Господь возвестит Своё Царствие. Он провозгласил Благую, Добрую Весть - Евангелие - о том, что Бог пришел в Нём, чтобы положить конец всем врагам Божьим и врагам Его творения. Но на этом история не закончилась. Иисус оказался похож скорее на еврейского учителя-раввина, чем на витязя-борца со злом, способного установить Своё царство во всём мире. Однако весть Иисуса продолжала жить. Царствие действительно пришло вместе с Ним, в условной форме - в целительной силе Духа Святого; но Царствию в окончательной форме надлежало установиться не сразу. Перед его окончательным утверждением все люди на Земле должны услышать Благую Весть, а для этого требуется время.

Все, кто верит в Иисуса, начинают испытывать на себе целительную силу Божью и с радостью предвкушают наступление Его Царствия. Парадокс Божьего промысла - в том, что главными событиями истории стали позорное распятие Иисуса и последовавшее за этим Воскресение. Иисус встретил смерть - и победил её, победил всемирное зло, приняв его на Себя на кресте. Его Воскресение из мертвых ознаменовало победу над смертью и злом, поскольку Иисус был первым, кто с победой вошел в жизнь века грядущего. Он излил Святого Духа на Своих последователей, чтобы и они смогли разделить с Ним эту новую жизнь. Все, кто идёт за Ним, предвкушают радость жизни в грядущем мире; Он всех призвал жить по-новому, прославляя Бога и словом, и делом - всей жизнью. Иисус пообещал, что вернётся и завершит начатое. Тогда-то каждый признает, что Иисус - не основатель новой религии, а Царь и Господь над всем творением. В возрожденном мире будет побеждено всё зло и все страдания. Так, вкратце, мы показали, что Благая Весть - не просто некое новое религиозное учение, которое можно инкорпорировать в культуру, но Весть о конце времен, о кульминации всемирной истории. Благая Весть - это весть об исцелении всего творения, всех народов, всей человеческой жизни от последствий греха. Отныне человек может прожить свою жизнь заново - с Богом. Если Весть Иисуса правдива - конечно, можно и не считать её таковой, - если она все-таки истинна, то эта истина для всех, для всего человечества. Она имеет универсальное значение и затрагивает всю человеческую жизнь; она несет в себе цельное мировоззрение. По словам русского богослова Георгия Федотова, христианская духовность (как ее понимает Федотов) не может быть "сведена к молитве; она охватывает всё мировоззрение в целом" (Fedotov 1988:7). Евангелие влияет на политику, экономику, образование, средства массовой информации, бизнес, семью - буквально на все сферы жизни. Если церковь - это народ Божий, совместно испытывающий на себе целительную силу дела Иисуса, то задача церкви - воплотить победу Христа во всех областях жизни.

С самого момента зарождения церковь, верующая в Евангелие, была вынуждена жить в обществе, имевшем совсем иные убеждения и другие представления о пути истории. Христианское мировоззрение всегда пробивало путь евангельской истине в контексте совсем иных представлений о мире. То же ждёт в будущем и христианское сообщество Украины, России и Восточной Европы. И, может быть, здесь будет полезно ненадолго обратить взгляд в прошлое.

Немногочисленная, только начавшая оперяться церковь первых веков Римской империи верила, что Иисус возвестил и положил конец истории мира. Эта маленькая церковь, ещё не имевшая ни политического, ни экономического веса, была полна решимости воплотить учение Христа перед лицом могущественной и зачастую враждебно настроенной Римской империи. Имя, которым нарекла себя ранняя церковь, открывает нам её представление о себе. Она называлась по-гречески ecclesia tou Theou, что в переводе означает "собрание народа Божьего". В Римской империи были другие слова для обозначения закрытых религиозных общин - thiasos и heranos. Оба эти слова означали общину, организованную в религиозных целях для отправления культа (например, для молитвы и поклонения). Такие общины были заинтересованы только в спасении души, которое должно произойти в будущем¹ , каждого из своих членов. Слово же ecclesia означало всенародное собрание, на которое городской чиновник сзывал всех граждан. На таких собраниях решались вопросы, важные для жизни всего города. Раннехристианская церковь считала себя Божьим собранием. Её членов созывал на собрание не чиновник, а Тот, Кто имел власть неизмеримо более высокую - Бог. На таком собрании даже приказ императора имел лишь второстепенное значение. Враги церкви называли новую христианскую общину словами thiasos и heranos, однако сами христиане отказывались применять к себе эти термины, не желая отождествлять себя с религиозными сектами. Они рассматривали себя как народ, уже начавший воплощать Божье Царствие конца времен, и энергично принялись воздействовать на общество, преданное совсем другим идеалам - включая культ императора, связующий воедино Римскую империю (Schmidt 1965:501-536).

Глубину веры ранних христиан отражает их самый ранний символ веры: "Иисус есть Господь". Греческое слово kirios, в переводе "Господь", "господин", означало того, кому принадлежит вся полнота власти. Этот титул присваивали многим, однако во всей полноте им обладал лишь один человек - римский кесарь. "Кесарь есть господин" - таково было кредо римского общества, определяющее всю социальную жизнь. Когда же христианская церковь признала Господином, Господом Иисуса, она тем самым автоматически поставила под сомнение притязания римского императора на абсолютную власть. Отказ церкви признать себя одной из множества сект и отрицание господства кесаря повлекли за собой гонения на церковь со стороны империи, которая не могла потерпеть никакого соперничества.

Мне кажется, что в подобном положении находилась церковь в Советском Союзе и в Восточной Европе при коммунизме. В данном случае в роли альтернативного мировоззрения выступил марксизм. Его постулаты известны. Путем цепочки революций мир придёт к справедливости, процветанию и равенству в бесклассовом обществе. Все религии должны подчиниться этому движению, либо внести в него свою лепту, - иначе оно попросту раздавит их. Коммунистический режим, как Римская империя, проявлял категоричность - кто не с нами, тот против нас, - и открытую враждебность к любому религиозному сообществу, которое не находило себе скромного места в контексте марксизма. Церкви в Советском Союзе и Восточной Европе нередко отказывались проявлять лояльность к режиму, продолжая утверждать всеобщность христианства. В результате они сполна заплатили за свою несговорчивость, но при этом стали одной из причин краха коммунистического режима.

Враждебное окружение, как в Римской империи или при коммунизме, обычно вытесняет христиан на обочину общественной жизни, и потому им становится очень сложно влиять на политику, экономику, образование и так далее. Но церковь, верная своему предназначению, не уходит в гетто и не снимает с себя ответственности за культурное, политическое и экономическое развитие народа. И своим примером, и самим фактом своего существования церковь пытается заставить государство и общество по-новому взглянуть на мир. Порой это приводит к разительным переменам и открывает возможность изменить весь образ жизни, как произошло в Римской империи в начале IV века.

Обращение императора Константина в христианство коренным образом изменило положение церкви в обществе. Церковь, ранее занимавшая маргинальное положение в римском обществе, стала господствующей организацией; экономическая слабость сменилась немыслимым богатством; если раньше она представляла меньшинство (нередко - угнетенное), то теперь - большинство (иногда - угнетающее); из запрещенной превратилась в единственную государственную религию. Церковь стала сильной, привилегированной организацией, облеченной властью. У неё появилась возможность формировать культурную жизнь народа. Сложился тесный союз церкви и государства. Византийский император Василий I говорит о нём как о симфонии: "Держава, как и человеческое тело, состоит из частей и членов, и самые великие и необходимые её части суть император и Патриарх. Посему согласие во всех вещах и гармония (симфония) между Империей и Духовенством приносят мир и процветание душам и телам подданных" (Эпанагога, III, 8).

Несмотря на некоторые различия, эта симфония христианского мира, или corpus Christianum, характеризует как отношения между римскими государственными властями и римско-католической церковью на Западе, так и отношения между византийскими императорами и православной церковью на Востоке. Эта симфония охватывала большую часть истории церкви и на Западе, и на Востоке. Западные ученые указывают на недостатки такого устройства христианского мира. Одни говорят о деспотической силе христианской церкви. Обладая политической властью, церковь использовала её для подавления оппонентов и насильственного утверждения христианского смирения. Другие указывают на придание церкви и её Благой Вести определенного места, на котором она не могла сохранять критическое отношение к обществу. Церковь стала рукой государства, официально именовавшегося христианским. В этой ситуации не было необходимости критиковать существующую власть в свете Евангелия - власть и была хранителем христианства. Таким образом, церковь была "приручена" и поставлена на службу интересам государства. Насколько я понимаю, многие русские и украинские ученые критикуют царскую Российскую империю по этим же причинам.

В этих замечаниях немало правды: действительно, власть развращает всех, и официальная церковь подвергалась многократным искушениям отказаться от своей критической миссии. Однако здесь будет уместно вспомнить слова Лесли Ньюбигина (Lesslie Newbigin): "Много писали о вреде, причиненном во имя Евангелия после крещения Константина, и разглагольствовать на эту тему нетрудно. Но разве мог быть сделан какой-то иной выбор? Когда у мира классической античности… кончилось топливо, и он обратился к церкви как единственной силе, способной удержать распадающийся мир, должна ли была церковь отвергнуть его обращение и умыть руки от ответственности за политическую власть?.. Легко говорить, глядя в прошлое, как быстро церковь поддалась искушению мирской власти. Легко указывать на вопиющее противоречие между жизнью Иисуса, описанной Евангелиями, и его последователей, восседающих на тронах власти и богатства. Но давайте спросим себя, была бы Божья цель… лучше исполнена, если бы не существовало "христианской" Европы? Вряд ли" (Newbigin 1986:100-101). Появление христианского мира дало церкви возможность принести веру в Господство Христово во все сферы общественной жизни. Христианизация государства означала, что церковь принимает ответственность за общественную и культурную жизнь. Вера во Христа, Владыку истории и культуры, требовала от церкви вести политику, экономику, систему образования и общественную жизнь ко Христу - несмотря на все опасности и искушения².

Тем не менее, церковь зачастую действительно становилась скорее орудием государственной власти, чем Царствия Божьего. Возможно, Арнольд Тойнби и преувеличивал, говоря, что византийские императоры преуспели в превращении православной церкви "фактически в министерство средневекового Восточного Римского государства" (Toynbee 1958:160). Однако остается опасность того, что церковь отождествит себя скорее с общественным институтом, нежели с осуществлением Божьих целей. Угроза христианству возникает, когда христианское мировоззрение начинает приспосабливаться к соответствующему культурному контексту, вместо того чтобы сдерживать и формировать его. Церковь, имеющая политическое или экономическое влияние, не должна отказываться от него из-за опасностей, связанных с этим выбором. Напротив, привилегированная церковь должна противостоять насилию и осознавать себя общиной Царствия Божьего, призванной формировать все стороны жизни общества в соответствии с Евангелием Иисуса Христа.

На Западе corpus Christianum был разрушен Просвещением - важной эпохой в истории Западной Европы XVIII века. Во главу угла был поставлен человеческий разум, отнявший у христианства его былое общественное значение³. Ранее, в XVI веке, в период Реформации, церковь раскололась на множество частей. Тесные узы между церковью и государством сохранились, но теперь помимо территорий, подвластных римско-католической церкви, появились англиканские, лютеранские и кальвинистские государственные объединения. В XVI-XVII веках государства, представлявшие разные конфессии, стремились к политическому господству, что вызывало религиозные войны⁴. Ни одна из этих попыток не увенчалась успехом; но вид Европы, залитой кровью христиан, погибших в братоубийственных распрях, действовал на людей удручающе и словно говорил о том, что христианство не способно изменить общество без насилия. В то время, как религиозные войны подрывали доверие к Евангелию, научная революция XVI-XVII веков сформировала новый центр европейской культуры, основанный на фундаменте науки и здравого смысла. Рационально обоснованное общество и научно-технический прогресс дали Европе новую надежду. Таким образом, западным обществом овладело новое мировоззрение: оказалось, что разум, упорядоченный научной методологией в применении к обществу и переведенный на язык технического прогресса, имеет потенцию превратить тогдашний мир в утопию материального и общественного процветания. В XIX веке это мировоззрение раздвоилось и разошлось в разные стороны: возникли либеральный капитализм и марксизм. Оба направления принципиально соответствовали друг другу в основах мировоззрения и расходились лишь в вопросе о том, какой именно политико-экономический строй приведет к этому процветанию.

Когда в центре европейской культуры утвердилась научная мысль как абсолютный критерий истины, все религиозные догматы были либо отвергнуты, либо забыты, либо сведены к уровню частных верований. Пусть кто-то считает, что Иисус - Спаситель, но религия при этом должна оставаться личным делом каждого. Пусть кто-то верит, что лично его Иисус спасет, но религии нечего делать в политике, экономике, образовании и прочих сферах жизни общества. Столкнулись две всеобъемлющие идеи - идея Просвещения и идея христианства, причем первая стремилась приручить и поглотить вторую. Как ни печально, христиане нередко изменяли вере в Благую Весть Иисуса, отводя Евангелию место частного религиозного руководства своей духовной жизнью. По сути, они позволили себе стать тем, чем категорически отказывалась быть ранняя церковь, - частной религиозной общиной⁵. Фукуяма подробно пишет об этом в книге под названием "Конец истории и последний человек" (The End of History and the Last Man, New York: Free Press, 1992).⁶

Мне осталось сделать выводы и поделиться с вами двумя соображениями. Христианскому сообществу дано полное откровение о конце времен. Христиане призваны воплотить и возвестить его как истину о мире, и жить так, как угодно Богу. Я вкратце описал три культурных контекста, в которых христианское сообщество способно выполнять эту задачу. Иногда общество активно противодействует христианам. Это может тормозить их культурное развитие, но они должны оставаться верными Благой Вести и нести свидетельство об ином миропорядке. Иногда общество благожелательно к церкви, и позиции её достаточно крепки. В этом случае церковь призвана формировать общественную жизнь в соответствии с требованиями Евангелия и избегать опасности стать придатком государства. Иногда общество попросту отрицает церковь и отводит Благой Вести роль частного послания, не имеющего отношения к обществу. В этом случае церковь должна противостоять культурной ассимиляции и пытаться привнести Благую Весть в политику, экономику, систему образования, средства массовой информации и общественную жизнь. Следует отметить, что Восточная Европа и бывший Советский Союз - единственное место в мире, где церковь столкнулась со всеми тремя случаями: союз государства и православной церкви; гонения на церковь при коммунистическом режиме; рост либерализма в обществе в наши дни. Всё это даёт возможность церкви этих регионов внести важный вклад во всемирную церковь, которая знакома лишь с одной-двумя из трёх возможных ситуаций.

Возможно, страны бывшего Советского Союза и Восточной Европы смогут извлечь какие-то уроки из исторической панорамы, которую я вкратце обрисовал. Моё представление о ситуации, в которой оказались ваши страны, разумеется, ограниченно; но всё же я позволю себе высказать пару мыслей. Безусловно, вы сами гораздо лучше способны оценить своё положение и, следовательно, решить, насколько ценны для вас мои идеи.

Во-первых, мне видится параллель между вашей ситуацией и ситуацией, в которой оказалась Римская империя в III веке от Р. Х. Чарльз Кокрейн (Charles Cochrane) в своей книге "Христианство и античная культура" (Christianity and Classical Culture) рассказал об упадке и крахе Римской империи - государства которое активно противостояло Евангелию. Когда же оно рухнуло, полностью истощив свой духовный потенциал, церковь предложила новое мировоззрение, сформировавшее основы общества на тысячу лет вперед (Cochrane 1939). Очень вероятно, что крах коммунистического мировоззрения предлагает вам сегодня такую же возможность. И если это так, то христианские церкви должны стремиться принести евангельскую весть во все сферы жизни общества - в образование, науку, политику, бизнес, средства массовой информации, экономику. Если вы ещё не встали на путь христианства, я смиренно прошу вас задуматься над возможностью принять Благую Весть в свою жизнь и в жизнь общества в целом. Если говорить о мировоззрении, которое мы оставим в наследство нашим детям, с точки зрения Евангелия - то лишь мировоззрение, фундаментом которого стала весть Иисуса, способно выдержать проверку временем. Все остальные мировоззрения зиждутся на песке; этот песок - будущее, каким оно предстает в человеческом воображении.

Во-вторых, мне приходится слышать об экспансии западной либеральной демократии и капитализма в страны бывшего Советского Союза и Восточной Европы. Если дело действительно обстоит так, то это чревато не только преимуществами, но и большими опасностями (как и коммунистическое мировоззрение). Все уповают на то, что научно-технический прогресс и рациональная организация общества (в особенности демократическое правление и свободное предпринимательство) приведут к созданию нового мира. В контексте такого мировоззрения представление о конце времен строится на идолопоклонстве. Если Благая Весть истинна - а я верую, что это так, - то создать новый мир может только Иисус Христос. Науке, технологии, политико-экономическим системам роль Христа не под силу. Западная культура сводит христианское послание к частному религиозному учению; таким образом, Евангелие превращается в нечто, отличное от того, что проповедовал и утверждал Своим примером Иисус. Можно с уверенностью утверждать, что Евангелие и либеральный капитализм предлагают нам два абсолютно различных всеобъемлющих мировоззрения. Они взаимно исключают друг друга; лишь одно из них может оказаться верным. Нам предстоит сделать выбор - давайте же, ради наших детей, выберем истину Евангелия.

Иисус поведал притчу о двух людях - благоразумном и безрассудном. Первый построил дом на скале, и дом выстоял, несмотря на сильнейшую бурю. Второй построил дом на песке - и дом рухнул, как только пошёл дождь и подул ветер. Всякого, кто строит свою жизнь на Его словах, Иисус уподобил благоразумному строителю, построившему дом на скале. Тех же, кто строит жизнь на любом другом фундаменте, Он сравнил с человеком, возводящим дом на песке. Вне всякого сомнения, это сравнение верно и для построения общества, единственный прочный фундамент которому может дать лишь евангельское мировоззрение.

BERKHOF, Hendrikus. 1966. Christ The Meaning of History. Richmond, VA: John Knox Press.
COCHRANE, Charles. 1939. Christianity and Classical Culture: A Study in Thought and Action from      Augustus to Augustine. New York: Oxford University Press.
DUNN, Richard S. 1970. The Age of Religious Wars, 1559-1689. New York: W. W. Norton and Company, Inc.
FEDOTOV, George. 1988. A Treasury of Russian Spirituality. Volume II. Vaduz, Europa: Buchervertriebsanstalt.
FUKUYAMA, Francis. 1989. The End of History?, The National Interest, Summer 1989, pp. 3-18.
NEWBIGIN, Lesslie. 1986. Foolishness to the Greeks: The Gospel and Western Culture. Grand Rapids:      Eerdmans.
OBOLENSKY, Dimitri. 1994. Byzantium and the Slavs. Crestwood, NY: St. Vladimir's Seminary Press.
O'DONOVAN, Oliver.1996. The Desire of the Nations: Rediscovering the Roots of Political Theology.      Cambridge: Cambridge University Press.
SCHMIDT, Karl Ludwig. 1965. 'Ekklhsia', in Theological Dictionary of the New Testament, III, ed.
     Gerhard Kittel. English Translation. Grand Rapids: Eerdmans. pp.501-536.
TOYNBEE, Arnold. 1958. Civilization on Trial and the World and the West. Two unabridged volumes.
     New York: Meridian Books.

¹Слово "спасение" может употребляться в нескольких смыслах. Библия говорит о спасении от греха. Следовательно, спасение - это возвращение мира к первозданному состоянию, в котором не было греха и зла. К сожалению, многие понимают спасение как спасение от мира. Таким образом, это слово воспринимается в потустороннем смысле, в терминах спасения души или будущего спасения. Однако спасение в Священном Писании - не только будущее, потустороннее или "духовное" спасение, но и настоящее, относящееся к этому миру и космическое по масштабам.
²Часть исторического наследия христианства - то, что Оливер О'Донован (Oliver O'Donovan) называет "повиновением властям". О'Донован пишет, что идея христианства "должна верно найти своё место как один из аспектов понимания церковью своей миссии". "Именно миссионерский императив, - продолжает он, - вынудил церковь серьезно отнестись к обращению Римской империи и ухватиться за все вытекающие из него возможности". Мученичество и протесты ранней церкви служили утверждением альтернативного общественного порядка. Церковь впоследствии донесла Евангелие до общества, призывая общество покаяться, а власти - признать владычество Христа (O'Donovan 1996:212-216).
³Просвещение в XVIII веке - критическое время для истории Западной Европы. Именно в этот период достигает зрелости светское мировоззрение. Эпоха Просвещения характеризуется растущей уверенностью в том, что сила разума преобразует человеческое общество и превратит его в мир свободы и процветания. Идея христианства была вытеснена идеей научного прогресса и торжества разума. Эта эпоха отразилась и в светских реформах Петра I.
⁴См. Richard S. Dunn, The Age of Religious Wars, 1559-1689. В эти сто тридцать лет в Европе бушевали многочисленные войны, вызванные религиозной враждой. Гражданские войны во Франции 1562-1598 годов, восстание против Филиппа II в Нидерландах, восстание шотландцев против Марии Стюарт, нападение Испании на Англию в 1588 году, Тридцатилетняя война (1618-1648), Пуританская революция (1640-1660) и революция 1688-1689 гг в Англии - всё это в той или иной степени религиозные конфликты.
⁵Десять лет назад, когда на Востоке рухнул коммунистический строй, американский политик Фрэнсис Фукуяма написал ставшую впоследствии очень популярной статью "Конец истории" (The End of History) (Fukuyama 1989).
⁶Согласно его взгляду на историю, в мире было два всеобъемлющих конкурирующих мировоззрения - капиталистическое и коммунистическое. С падением коммунистической системы, утверждает Фукуяма, история подошла к концу, поскольку цель её - либерально-демократический капитализм; осталось лишь воплотить его на всём земном шаре. Самонадеянные и сильно преувеличенные утверждения Фукуямы противоречат не только Священному Писанию, которое предсказывает крах всех цивилизаций, не склонивших головы перед Евангелием, и окончательное установление Царствия Божьего. Они противоречат и наблюдаемому повсеместно на Западе упадку веры в "западное евангелие", то есть в ценности либерально-демократического капитализма. Отражением этого упадка стал так называемый постмодернизм. И коммунизм, и капитализм были построены на песке гуманистического идолопоклонства, а не на камне Евангелия, и потому ни то, ни другое здание не может стоять вечно.