Эта работа рассматривает проблему эйтаназии, обобщая и оценивая некоторые важные особенности, выделенные философами, и раскрывает христианскую перспективу этого вопроса. Она написана американским философом, имеющим опыт работы в области медицины США. Имеющие опыт работы в сфере медицины в России и Украине приглашаются к обсуждаению сходств и отличий. Цель этой работы состоит не в обсуждении вопросов законности эйтаназии, но в анализе проблемы со стороны личной нравственности.
Священность жизни
Обычно люди, выступающие против практики эйтаназии, обращаются к принципу священности жизни. Этот принцип утверждает, что человеческая жизнь настолько уникальна, что мы никогда не должны прерывать ее. Эммануил Кант выступает с философской защитой этой уникальности путем применения своего категорического императива. Сформулированный простыми словами, его принцип гласит, что мы должны всегда рассматривать разумные существа как конечную цель, а не как промежуточный этап. Я никогда не должна прерывать Вашу жизнь только потому, что она затруднительна для меня. Кант мог бы продолжить, говоря, что Вы не можете покончить со своей жизнью потому, что она невыносима для Вас. Данный поступок употребит волю для того, чтобы положить конец воле, что он считает противоречивым и, следовательно, противоречащим нашей разумной природе.
Людей, которые одобряют принцип священности жизни, мы называем "пацифистами". Очень трудно, правда, найти истинных пацифистов, то есть людей, которые последовательно бы отвергали убийство. Например, существуют те, кто отвергают убийство "невинного" человека, но не против уголовного наказания убийц. Существуют и те, кто выступают против убийства вообще, но говорят, что это разрешено в случаях самозащиты. Существуют даже и те, которые допускают убийство в целях защиты другого, но не в ситуации самозащиты.
Существуют, конечно, истинные пацифисты, которые считают, что убийство неправомерно. Но, как отметил философ Жан Нарвесен, даже такой последовательный пацифист непоследователен сам по себе. Это так, потому что пацифист заявляет, что жизнь настолько священна, что мы никогда не должны отбирать ее. Тем не менее жизнь не настолько священна, что он может защитить ее путем прекращения другой жизни, если это необходимо.
Те, кто применяют принцип священности жизни к вопросу эйтаназии, очевидно придерживаются точки зрения, что прекращение жизни по любой причине нравственно неправильно. Люди, считающие так, должны тщательно проверить последовательность своей позиции.
Убийство или позволение умереть
Второй вопрос, который затрагивают философы в отношении эйтаназии,- это различие между убийством и позволением умереть. Иногда в связи с этим используются термины активная и пассивная эйтаназия. Некоторые авторы утверждают, что пассивная эйтаназия не является эйтаназией вообще, но данный подход - это только отталкивание проблемы в сторону. Даже если позволение умереть не является эйтаназией, необходимо показать, почему это позволение нравственно и допустимо, тогда как убийство непозволительно, следуя подобному раскладу вещей.
Кодекс Американской Медицинской Ассоциации, касаясь вопроса эйтаназии, гласит, что врачи никогда не должны прерывать жизнь. Но, несмотря на это, врачи не обязаны продлевать жизнь, руководствуясь сверхъестественными усилиями, когда восстановление здоровья невозможно. Таким образом, представляется, что АМА делает два различия. Первое - между убийством и позволением умереть - заключается в том, что убийство запрещено законом, а позволение умереть разрешено. Второе - это отличие сверхъестественных усилий от обычных. В этой работе не ставится акцент на втором отличии, но ему следует коротко уделить внимание.
Если мы зададим вопрос, что подразумевается под сверхъестественными и естественными усилиями, ответ, скорее всего, будет дан в терминах расходов и частоты использования. Так, например, использование дорогой системы поддержки жизни для тяжелого коматозного пациента считается сверхъестественным, тогда как недорогие антибиотики, предписываемые некоторым пожилым пациентам, больным пневмонией, считаются обычными. Глядя на эти примеры, можно с готовностью согласиться, что пациенту, страдающему пневмонией, должны прописываться антибиотики, тогда как система поддерживания жизни не должна использоваться для поддержки безнадежного коматозного пациента. Но не ясно, является ли стоимость или частота использования причиной нравственного разделения. Действительно, первоначальное нравственное отличие состоит в силе лечения, а не в его стоимости или обыкновенности. Сила и эффективность- полезные соображения, которые могут быть применены, если принимать во внимание утилитарный подход к нравственности. Но они беспомощны в попытках показать, что врачи никогда не должны убивать, а в некоторых случаях позволить умереть.
Поэтому мы должны вернуться к рассмотрению вопроса о противопоставлении: убийство - позволение умереть. Джеймс Рахелс в своем классическом труде о данном различии утверждает, что оно не должно содержать нравственного бремени, которое АМА и другие возлагают на него. Он приводит пример утопления ребенка с целью овладения наследством в контрасте с позволением ребенку утонуть тогда, когда его легко можно спасти. Рахелс полагает, что если намерение и вытекающие последствия сходны между собой, то и действия равно достойны порицания.
Если, в отношении эйтаназии, намерение состоит в том, чтобы пациент умер без дальнейшего медицинского вмешательства, то почему активная эйтаназия запрещена, а пассивная разрешена? Неужели не может быть ситуаций, когда активная эйтаназия, полагающая конец страданиям быстрее, более гуманна?
Нет необходимости доказывать, что убийство иногда более гуманно, чем позволение умереть, чтобы отвергнуть различие, указанное АМА. Жизненная поддержка может быть включена или выключена. Лечение может продолжаться или завершиться. Если намерение в обоих случаях состоит в том, чтобы пациент умер, то тогда одно действие нельзя считать более приемлемым нравственно, чем другое. Такой подход будет доминировать до тех пор, пока мы не станем рассуждать как пацифист, который утверждает, что не вправе отнимать жизнь, хотя и не обязан также пытаться сохранить ее. Конечно, если врач утверждает, что намерение его заключается не в том, чтобы позволить умереть, но только в сбережении препаратов, то он обращается к следующему принципу, который мы и рассмотрим.
Доктрина двойного эффекта
Третий вопрос, который уместен в случае рассмотрения эйтаназии - это принцип, который получил название "Доктрина двойного эффекта". Он гласит, что если обдуманное действие будет иметь более одного последствия, оно является намеренным результатом, несущим нравственный вес. Например, известной практикой в области медицины является применение болеутоляющих препаратов для неизлечимо больных пациентов. Конечно, большие дозы морфия могут не только облегчить боль, но и ускорить смерть пациента. Доктрина двойного эффекта, примененная в данном случае, может утверждать, что если намеренный эффект заключается в облегчении боли, то действие нравственно позволительно, даже если этот акт вызывает "убивающий" эффект.
Во время прохождения докторской практики в области клинической медицинской этики у меня была возможность наблюдать за работающими врачами в различном окружении. Я помню одного молодого пациента из онкологического отделения. У молодого человека семнадцати лет был рак кости и несколько ампутаций на ноге. Он находился в конечной стадии заболевания. Перед тем, как я навестила его, врачи предупредили меня, что хотя он и был в сознании, но не испытывал боли, потому что они дали ему много морфия. Когда я слушала, мне стало ясно, что они дали ему морфия больше, чем положено для облегчения боли. Они хотели ускорить его смерть. Я предполагаю, что подобное происходит многократно каждый день в больницах США и, возможно, во всем мире.
Намерение важно. Последствия также важны. Но каждый должен быть осторожным, применяя подобный принцип, как двойной эффект, удостоверяя себя в абсолютной честности в отношении обоих. Если доктор знает, что определенные дозы морфия ускоряют смерть, то, прописывая их, она не может говорить, что это не является ее намерением. Это отчетливая часть ее намерения, которую она присовокупила к намерению облегчить боль. И если врач прописывает дозу, превышающую болеутоляющую, то она должна признать, что ее первоначальным намерением было ускорение смерти.
Философская оценка
Ранее я попыталась обобщить и оценить некоторые важные различия в вопросе эйтаназии, обсуждавшиеся философами. Как и следовало ожидать, философы настаивают на том, что мы должны проверять последовательность принятых нами оппозиций и принципов.
Христианская перспектива
Далее я бы хотела проверить следующее: несет ли христианское учение с собой некоторый дальнейший путеводитель для нас? У христиан существуют разногласия по многим вопросам, но большинство согласится с двумя следующими утверждениями. Первое - что Иисус Христос является их Учителем и примером для подражания. Второе - что источником их познания о Его примере и учении является Библия. Разногласия возникают тогда, когда Библия отвечает молчанием на некоторые вопросы или представляет возможность более чем одного толкования.
Иисуса часто называют Великим Врачом, потому что Библия повествует, что Он исцелил множество людей. Слепым Он давал зрение, глухих делал способными слышать, хромые снова могли ходить, даже в умерших Он вдыхал дыхание жизни. Христос дал Своим ученикам власть распространять это служение исцеления. Сегодня мы видим врачей и работников здравоохранения, использующих достижения современной медицины в области христианского служения исцеления.
В Писании мы находим принципы учения Иисуса, которые тесно соприкасаются с утверждениями философов. Золотое правило "Как Вы хотите, чтобы с Вами поступали, так и Вы поступайте" или "Возлюби ближнего твоего как самого себя" - это, в сущности, то, что Кант хотел сосредоточить в этике своего категорического императива. Полезный принцип "Помоги, но не обижай" также содержится в учении Иисуса.
Являя этику добродетели, христианство четко указывает на Иисуса Христа как на пример добродетельной личности. Более того, Его действия неукоснительно следуют принципам Золотого правила и благотворительности, которые Он провозглашал.
Говорит ли Иисус что-либо о трех утверждениях, которые мы обсудили ранее: священности жизни, убийстве в сравнении с позволением умереть и о доктрине двойного эффекта?
Священность жизни
Ветхий Завет содержит в списке Десятисловия заповедь "Не убивай". Тем не менее, существуют случаи в Ветхом Завете, когда Бог повелевал израильтянам убивать различных людей. В Новом Завете Иисус обобщает заповеди, говоря: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всем разумом и всей душой твоей, и ближнего твоего как самого себя", определяя своим ближним ненавистного самарянина. Иисус также учил, что мы должны подставить другую щеку, если нас кто-то ударил. Он сказал: "Нет большей любви, если кто положит душу свою за друзей своих". Далее Иисус разъясняет, со ссылкой на Свою смерть, что Он отдал Свою жизнь; она не была отнята.
Какая картина рисуется перед нашими глазами? Человеческая жизнь священна, это так. Но должна ли она быть сохранена во что бы то ни стало и никогда не отниматься или не отдаваться? Кажется, что нет. Понимающая любовь может призывать к отдаче моей жизни или даже отнятию ее, но подобные действия очень серьезны.
Убийство или позволение умереть
Что можно сказать о различии между убийством и позволением умереть? Существует ли нравственное различие? В любом случае пациент умирает (предполагается, что поддержка состояла в том, чтобы поддерживать состояние "жизни"). В любом случае намерение состоит в том, чтобы прекратить поддержку, то есть позволить или создать предпосылки для смерти. Проверка Писанием может состоять в вопросе: помогаю ли я или приношу вред, делая то или другое, и люблю ли я моего ближнего как самого себя?
Доктрина двойного эффекта
Что же можно сказать о доктрине двойного эффекта? Обычно жизнь преподносит нам смешанные благословения. Редко наши действия выражаются только в хороших или только плохих последствиях. Мы должны подходить с подозрением к доктрине, которая позволяет нам отрицать плохое, утверждая, что только доброе определяло наше намерение. Самые сильные слова осуждения, которые произнес Иисус, были направлены в адрес лицемеров, например, тех, которые прилюдно молились ради того, чтобы их заметили. Для Иисуса намерения, несомненно, важны, но каждый должен быть осторожен в своем суждении о них. Даю ли я чрезмерную пропорцию морфия из-за того, что чувствую себя неудобно при виде страданий пациента или потому, что это необходимо ему? Отказываюсь ли я давать сверхнормативный морфий из-за моей щепетильности в исполнении нравственного закона или потому, что это не является действием любви? Я должен спросить себя: не делаю ли я пациентов невольными мучениками за cвои собственные чувства или принципы?
Иисус как пример
Практиковал ли Иисус, Великий Врач, эйтаназию когда-либо? Библия не содержит сведений о том, что Ему приходилось делать подобный выбор. Она свидетельствует о многочисленных случаях Его исцелений и даже воскрешений из мертвых. Мы не можем привести факта, когда бы Он умертвил кого-либо, хотя Он не исцелил всех больных и не воскресил всех мертвых. Ни один рассказ не может представить нам полной картины, но существует один случай, который, возможно, прольет свет на нашу проблему.
(Ев. от Марка 3:1-6) Фарисеи искали случая, чтобы уловить Иисуса в творении неправедных дел. Поэтому они последовали за Ним в синагогу в субботу, чтобы посмотреть, не исцелит ли Он кого-либо и таким образом обвинить Его в нарушении Закона, который воспрещает работать в субботу. Иисус знал их намерения, так что он вызвал человека с парализованной рукой на середину комнаты. Затем Он повернулся к народу и спросил, что Закон разрешает творить им в субботу - "Помочь или причинить вред? Спасти человеческую жизнь или погубить ее?" Конечно, сам метод постановки вопроса обрек на неудачу план фарисеев и разъярил их так, что они не захотели отвечать. Иисус затем исцелил руку человека, а фарисеи составили заговор с целью предать смерти Иисуса.
Я выбрала именно эту историю, потому что она показывает приверженность Иисуса духу, а не букве Закона. Она демонстрирует заботу Иисуса о благополучии личности. Рассказ также раскрывает лицемерие фарисеев. Конечно, ясно то, что медицинские работники и другие люди должны заботиться о спасении жизней, а не об их разрушении, о помощи, но не о причинении вреда. Но так же, как Иисус отошел от буквы Закона о субботе, Он, возможно, воспринял бы возможность определенных обстоятельств, в которых спасение жизни причинит вред человеку, а прекращение жизни поможет ему. В таких необычных обстоятельствах эйтаназия, возможно, будет правильным образом действий.
Фарисеи не заботились ни о человеке с парализованной рукой, ни о Законе Божием. Они думали лишь о собственном благополучии и о возможности избавиться от Иисуса, который доставлял им немало хлопот. И они были неправы так же, как люди, практикующие эйтаназию или воздерживающиеся от нее во имя собственного благополучия.
Точно так, как Иисус не оставил четких правил о работе в субботу, так же и данный доклад не предусматривает точных правил в отношении дозволенности или нравственного запрета на совершение эйтаназии. Это значит, что он не принесет большой пользы инициаторам законов. Тем не менее, для тех, кто ищут руководства в индивидуальных нравственных поступках, он предусматривает по крайней мере два утверждения. Первое - мы должны помогать, а не приносить вред, всегда проявляя к нашему ближнему такую любовь, которую мы проявляем к себе. И второе - мы должны всегда избегать лицемерия, особенно когда мы проверяем мотивы наших действий.
назад |