назад
Подлинный художник отображает истину, преломляя ее через свое мировоззрение, и люди, пусть даже с другим мировоззрением, неосознанно признают художественную истину, стоящую за его творчеством.
Каждый культурный человек знаком с творчеством художника постимпрессиониста Винсента Ван Гога. Его картины буквально пленяют, очаровывая ловкостью кисти, изысканностью мазков и буйством красок. Вот уже более сотни лет произведения этого величайшего гения не перестают удивлять нас, вдохновлять и наталкивать на размышления о вечном, и я не знаю ни одного человека, который бы остался равнодушным к его творчеству. На протяжении веков поэты, художники, музыканты черпают вдохновение для своего творчества из различных источников, однако независимо от источника вдохновения, как говорит Библия, всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иакова 1:17). Если это так, что же было источником вдохновения Винсента Ван Гога, потому как нет ни доли сомнения в том, что его способности были колоссальными, а талант великим?
Одной из самых известных картин этого художника является «Звездная ночь» [Рис.1]. «Глядя на нее, невольно вспоминаешь слова Эммануила Канта: «Две вещи убеждают меня в существовании Бога – звездное небо у меня над головой и нравственный закон у меня в сердце». Божественная красота ночного небосклона, отраженная в сознании художника, кажется духовным апофеозом пост-ребрандтовской фламандской живописи, пока болью в сердце не отдается одна деталь. На залитой холодным лунным светом земле, среди прижавшихся друг другу хижин, излучающих тепло домашнего уюта, совершенно инородным телом выделяется зияющее пустыми глазницами темных окон здание церкви. В нем нет ни света, ни тепла, ни чувства, ни жизни» [7].
Какого мировоззрения придерживался Ван Гог? Имел ли он какое-либо отношение к церкви? Были ли образы в его многочисленных эскизах как-то связаны с его духовным опытом или они всего лишь были продуктом его воображения?
Существует множество мнений по поводу того был ли Винсент ярым последователем Христа или еретиком, отказавшимся от своей веры и, как результат, – своей семьи и церкви в целом. И если Ван Гог действительно отвергал церковь, то возникает вопрос, отверг ли он Бога? Для того, чтобы найти ответы на эти вопросы, давайте взглянем на его жизнь, творческие и духовные искания.
Винсент родился 30 марта 1853 г. в семье пастора протестантской церкви в Голландии. С ранних лет семья всячески поощряла влечение Ван Гога к христианской вере, и уверяла в том, что он должен пойти по стопам отца. Позже он таки поступил в Христианскую школу, что оказало неизгладимое влияние на его жизнь [3, с. 694].Младший брат Ван Гога, Теодор, был единственным его другом и до самой смерти художника оставался с ним в тесных отношениях, что видно из их переписки. Оба его дяди имели сеть собственных галерей, где, покупая картины у современных художников, перепродавали их богачам, и когда Винсенту исполнилось 16 лет, он переехал в Гаагу, устроившись там на работу в одной из них. Позже его определили в галерею в Лондоне, но под влиянием разногласий со своим директором разочаровался в искусстве и в этой сфере бизнеса в целом [9, с. 252].
Примерно в это же время он влюбился в красавицу Урсулу Лоуер, дочь хозяйки местной гостиницы, но был отвергнут, что, как позже писала его сестра, привело его к первым духовным исканиям [4, с. 206]. Сломленный обстоятельствами он переехал в Париж, где, переосмыслив свою жизнь, возобновил свою работу в сфере искусства. Но теперь все его свободное время уходило на посещение художественных галерей и размышления над прочитанным в Священном Писании. Его эмоциональная нестабильность, явившаяся следствием биполярного расстройства, усугубила и без того сложные отношения с клиентурой и начальством, и в результате он в очередной раз потерял работу. Ему не оставалось ничего иного как вернуться в отчий дом и, не имея средств к существованию, искать новую работу. Он устроился в книжный магазин, где продолжал изучать Писание. По воскресеньям он проповедовал в поместной церкви и вскоре, следуя зову веры, он оставил работу и отправился в Амстердам, чтобы, выучив предварительно греческий и латынь, поступить в богословский университет [3, c. 695]. После нескольких месяцев обучения Ван Гог почувствовал, что Господь призывает его применять Библейские истины к своей жизни, а не корпеть над книгами, и он перевелся на миссионерские курсы в Брюсселе, а через три месяца уехал в Бельгию, чтоб нести свет Евангелия шахтерам и бедным рабочим [15].
Изучая Писание, он во всем старался подражать Христу, служить Ему и следовать за Ним, несмотря ни на какие жизненные обстоятельства. Он с горечью отвергал то, что происходило в современной церкви, и искал признания только у Христа, стараясь уподоблять свою жизнь образцу первоапостольской церкви, какой она описана в Библии. В своем письме брату, написанном в сентябре 1876 года, Винсент говорит следующее:
«Я все еще далек от того, кем я хотел бы стать, но я верю, что с Божьей помощью я преуспею. Я хочу быть связанным нерушимыми узами со Христом, и – ощущать эти узы. Хочу скорбеть, но все же, неустанно переполняться радостью, жить во Христе и для Христа, быть одним из юродивых Царства Его, закваской Его, исполненным Духа Святого, движимым Его любовью, покоиться в руке Бога Отца, жить в покое, о котором я писал тебе в прошлом моем письме. Хочу быть тем, кто находит покой в Нем Одном, кто жаждет ничего иного как познания Господа, и наконец тем,> кто вечно прибывает в любви Божьей, соединяющей наши сердца» [16, c. 74].
С этих пор Винсент Ван Гог вел аскетический образ жизни. Он был настолько тронут бедностью среди шахтеров и рабочего класса, что раздал все свое имущество до последней рубашки. Когда же маленький городок, в котором Ван Гог нес свое служение, посетила инспекция из Евангельского Совета, Винсент был обвинен в том, что он смущал народ своими фанатическими учениями и образом жизни. Совет донес на него администрации Голландской Реформатской Церкви, и лишил рьяного молодого миссионера финансовой поддержки. Несмотря на успех в служении, Ван Гог был не в силах противостоять церкви, и ведомый бедностью и голодом вновь оказался на пороге отчего дома. Озлобленный и нищий, он больше не вернулся в Церковь [5].
Через несколько месяцев Ван Гог снова начал рисовать, и многие говорят, что именно этот момент в его жизни явился переломным, - когда Винсент отрекся от религии во имя искусства. Но это не совсем так. Ведь Ван Гог отрекся от религиозности, навязанной ему отцом, но, тем не менее, он продолжал искать Бога и рос духовно до самого конца своей жизни. Художник не предал веру в Господа и утверждался в Слове Его. Он все так же дерзновенно рассказывал о Боге, только теперь инструментом его проповеди была не речь, а кисть, краски и кусок холста [5].
Несмотря на всю его любовь ко Христу, милость к нищим и твердость в вере, церковь продолжала гнать Ван Гога. В то же время идеи его картин проповедовали ни что иное, как христианство. Он утверждал, что человек получает спасение не через слушанье проповедей пастора поместной церкви, а через самоотречение с целью уподобления Христу. Из-за психических расстройств Ваг Гог во всем ударялся в крайности, будь то рисование или служение Богу. Почти каждая его картина была автопортретом, причем подбор красок тоже был очень символичным. Хорошим примером подобного является картина «Пиета» [Рис. 2], написанная Ван Гогом в 1889 году. На картине изображена Богоматерь оплакивающая тело Христа. Вот как Винсент описывет картину в письме (19 сентября, 1889) своей сестре:
«Измученное тело лежит на земле у входа в пещеру, руки - по левую сторону, позади женщина. Вечер после грозы. Жалкая фигура в голубых одеяниях; клочья одежды развеваются ветром. Все оттенено небом с безмятежно подернутыми золотом фиолетовыми облаками. Женщина простирает руки в отчаянии, и мы видим натруженные ладони, которым приходиться много работать. Форма фигуры, с развевающимися одеждами, примерно одинакова в ширину и в высоту. Лицо покойного покрыто тенью, но бледное лицо женщины четко высвечено на фоне облаков. И как бы два цветка - мрачный и бледный - подчёркивают друг друга на этом контрастном фоне» [16, с. 20].
Судя по тому, как художник восторгался жертвенностью Христа и его безусловной любовью, эта картина явилась одной из центральных работ его художественной карьеры. Ван Гог противопоставляет желтый цвет синему, наполняя картину небесами и божественным светом. Этот же эффект используется в картине «Звездная ночь». Интересная деталь этой картины в том, что лицо Христа точь-в-точь походит на автопортрет художника, написанный в тот же период. С помощью этого художественного приема художник отождествляет себя со Христом, и подтверждение сему мы находим в переписке Ван Гога с братом [13, с.104].
Не имея поддержки ни со стороны церкви, которая могла бы утешать, ободрять и направлять художника в его в духовных исканиях, ни со стороны родителей, Винсент мучился всю жизнь, стремясь обрести душевный покой и опору в жизни – что-то, за что можно ухватиться в этом мире. Тревожный и изможденный, движимый очередной депрессией и бесконечными эмоциональными стрессами, 17 июля 1891 года при попытке самоубийства Винсент был смертельно ранен, и скончался через два дня на руках своего любимого брата [9, с. 255].
Как было уже было сказано, у нас нет ни единого доказательства того что Ван Гог отрекся от веры, хотя по сей день Церковь считает его нераскаявшимся грешником, отвергшим Бога, что и привело его к безысходности, закончившейся самоубийством. И все же ни в его дневниках, ни в дошедших до нас письмах друзьям и близким не найдено ни единого заявления и даже намека на то, что он отрекается от веры.
Тем не менее, историки и ученые упорно пытаются доказать что вера Ван Гога не была искренней. К примеру, Эдвард Клиффорд в своей книге «Ван Гог и Бог» выдвигает версию, что лишь смерть некоторых родственников заставила Ван Гога искать утешение в христианстве, однако Катрин Эриксон опровергает эту теорию, указывая на то, что даты смерти его родственников не соответствуют дате ни одного из тех писем в которых художник делится своими духовными исканиями. Она доказывает, что духовный опыт Винсента Ван Гога был действительно обращением, а не периодом религиозной одержимости.
На протяжении всей жизни Ван Гог искал различные возможности прославить Бога-Творца и послужить Его детям. Он проявил это в своем аскетизме и безмерной любви к простому народу. В своих письмах Теодору он делиться своими переживаниями и своей любовью к Богу. Он призывает Теодора, чтобы тот даже в час грусти не сводил глаз с образа Христова, и во всем делал Его центром своих стремлений. Винсент благодарит Бога за своего брата и признает Божье провидение в их крепкой дружбе [4, с. 212]. Как же могла церковь отвергать такого ярого последователя Христова? Чувство отверженности, эмоциональной отдаленности и горечи отражено во многих картинах Винсента Ван Гога.
Давайте же взглянем на некоторые из них: он отвергает церковь как организацию, но при этом всей душей стремится к Богу.
Эскиз, нарисованный в 1883 году, называется «Меланхолия» [Рис. 3]. Центром композиции служит человеческая фигура снегу. Неровная осанка придает этому человеку вид потерянности и смущения. Вглядываясь в горизонт картины, мы видим церковь, и зримое препятствие между ней и человеком в форме то ли забора, то ли кустов. В своем ессе Сара Плэг предполагает, что Ван Гог изображал себя на картине и говорит что «церковь и человек, изображенные на картине, живут параллельными жизнями, которые никогда не пересекутся» [12]. На эскизе мы видим боль, горечь и одиночество. Ван Гог однозначно заявляет о своей позиции по отношению к церкви – он никогда больше не сможет стать ее частью.
Похожие образы мы видим в картине под названием «Церковный двор зимой» [Рис.4]. На этом рисунке мы вновь видим здание церкви, но на этот раз окруженное могилами. На переднем плане – срубленное дерево, и снова стену. Через все эти детали Ван Гог придает картине некую символичность, заявляя, что церковь на самом деле духовно мертва. Что касается двух фигур, то, как пишет Плэг, «Ван Гог как бы противопоставляет их друг другу: Бедный крестьянин склонился в сторону богача с высокой шляпой на голове, одетого в черное пальто. Фигура богача напряжена и не желает иметь ничего общего с фигурой крестьянина, что показывает тоску художника по религии, которая не желает принять его. Эмоция этой картины так же подкреплена холодными отношениями Ван Гога с его отцом. Будучи изгнан из отчего дома и отвержен церковью, которую представлял отец художника, Ван Гог идентифицирует себя с фигурой нищего крестьянина на холодном церковном дворе» [12].
Эскиз «Зимние похороны подле старой башни» [Рис.5], нарисованный в декабре 1883 года также указывает на внутреннюю борьбу Ван Гога с религией. Центром композиции служит траурная процессия, отделенная от здания церкви стеной. Мрачные ассиметричные фигуры людей противопоставлены совершенно симметричному зданию церкви, что вновь указывает на организованность церкви и нежелание Винсента быть ее частью.
На картине «Зимний сад» [Рис.6] разделение между церковью и человеком выражено особо остро. Мрачная человеческая фигура как будто заключена между двумя деревьями, что придает картине ощущение безысходности. Одного взгляда на картину достаточно, чтобы ощутить некий дискомфорт и беспокойство. Ветви деревьев изображены ломаными линиями, что говорит о внутреннем смятении и тревоге художника. Человеческая фигура стоит на дороге длиною в жизнь, которая, в конце концов, упирается в едва видное на горизонте здание церкви. Церковь кажется настолько далекой и недостижимой, что не хватит целой жизни, чтоб добраться до нее. Художник снова делиться с нами своей тоской по церкви, от которой он, в то же время, настолько далек.
В творческой карьере Ван Гога мы находим еще две картины с изображением церкви – и складывается впечатление, что на них изображена одна и та же церковь, меняющаяся на протяжении времени. Первая картина, «Старинная церковь в Ньюэнене» [Рис.7] нам кажется знакомой, потому что подобные образы мы уже встречали на картине «Церковный двор зимой» [Рис.4]. Здание церкви все так же окружено могилами и сломанными деревьями, но на этой картине оно является главным фокусом, занимая место людей, которые там все равно уже не нужны. На второй картине – «Крестьянская церковь» [Рис. 8], церковь уже полностью разрушенная, без крыши, окруженная стаей воронов, занимает все пространство, и становиться кульминацией неприязни Ван Гога.
Давайте же поразмыслим над всем этим. Из-за всей той боли и горечи, которую христианская церковь причинила Ван Гогу, он так и не вернулся в ее лоно, что отлучило его от общения с Телом Христовым и привело к исповеданию ложных доктрин, за которые он опять же и был обвиняем и гоним церковью. Но ведь художник не знал никого, кто бы смог поддержать и направить его в его духовных исканиях. Следовательно, и гонение церковью Ван Гога и его творчество, и отказ Ван Гога от церкви являются взаимозависимыми фактами. Но имела ли церковь какое-либо право гнать Ван Гога за то, как он практиковал свою веру, пусть нетрадиционно и может даже фанатично? Именно дети Божьи отвергли одного из своих, отказавшись поддерживать его во времена духовных и эмоциональных метаний, что позже привело его к попытке самоубийства. Я, конечно, не пытаюсь сказать, что церковь должна взять на себя ответственность за самоубийство Ван Гога, но, тем не менее,она не имела никакого права вешать на него ярлык еретика, предавшего Господа и христианскую веру в целом.
На картине Винсента Ван Гога «В предверии вечности» [Рис.9] изображен старик, который сидит на стуле, склонившись и закрыв лицо руками. Образ на картине наполнен скорбью и отчаянием, но именно название картины внушает надежду. Как пишет сам Ван Гог:
«Этот маленький старичок, сидя в своей землянке, сам того не понимая являет нам эмоцию, очень трогательную по своей сути. Он являет нам то, что не подвластно времени и никогда не будет скормлено червям. Далекому от всякой теологии старичку, простому крестьянину- дровосеку, не чуждо чувство, дающее ему предвкушение того что он близок к своему вечному дому» [5].
Эта картина – заявление всему миру того,что подобно этому старичку Ван Гог с нетерпением ждет обрести мир и душевный покой в доме своего Небесного Отца – Того, кто никогда не оставит и не прогонит его.
Господь принимает нас такими, какие мы есть, если мы искренне ищем воли Его. И именно Он, а не Церковь, и тем более не люди, будет решать нашу судьбу.