Ричард Ансол

В 1704 году на необитаемом острове у побережья Чили высадился шотландский моряк по имени Александр Скелькирк. Его приключения на острове легли в основу произведения Даниэля Дефо, а сам шотландец стал прототипом главного героя Робинзона Крузо, который провел в этом безлюдном месте много лет. Однажды он увидел на песке следы и вполне логично предположил, что кроме него на острове был кто-то еще.  

Именно логические предположения приводят к так называемым «аргументам» в пользу существования Бога. В жизни любого человека есть «следы», которые неизменно приводят его к выводу, что он не один во Вселенной, и несмотря на отсутствие доказательств, рядом с ним существует «кто-то» еще.

Традиционно эти «аргументы» делятся на:

 Все эти аргументы последовательны и каждый подтверждает и усиливает значимость другого, свидетельствует что все они часть одного целого. Тем не менее, остается неоспоримым тот факт, что существование Бога не может быть «доказано» со стопроцентной научной уверенностью. В противном случае, полностью отпадает необходимость верить. Кардинал Джон Генри Ньюман прекрасно это понимал, когда говорил, что «Спорить с людьми также глупо, как и пытаться заставить их поверить». Его слова находят подтверждение в Библии: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. … Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое. Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти говорит еще. …  А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает» (Евреям 11:1-6).

Эстетический аргумент.

Синдром Стендаля – психосоматическое заболевание, вызывающее у человека учащенное сердцебиение, головокружение, приступы паники и даже галлюцинации  при виде произведения искусства, шедевра, обладающего  «особенной красотой», или в месте, где сосредоточено много предметов искусства. Болезнь была названа по имени великого французского писателя XIX века Стендаля (настоящее имя и фамилия Анри Мари Бейль). В 1817 году он посетил Флоренцию в Италии и испытал там описанное выше состояние, о чем позже написал в своей книге «Рим, Неаполь и Флоренция».

Существует много доказательств того, что людям становилось плохо и они теряли сознание при виде Флорентийского искусства, особенно при посещении Уффици – музея XV столетия, но сам синдром приобрел свое название лишь в 1979 году, после того, как итальянский психиатр Грациэлла Магерини пронаблюдала и описала более ста похожих случаев среди туристов и посетителей Флоренции. Двадцатилетний опыт работы с больными флорентийской больницы «Санта-Мария Нуова» в Италии помог доктору Магерини распознать определенные патологические отклонения у отдельной группы ее пациентов. Иностранные туристы, толпами приезжавшие в город, чтобы насладиться его великолепием и искусством, становились жертвами внезапных и загадочных приступов, вызванных тем, что туристы отождествляли себя с избранными и «персонифицированными» произведениями искусства.

Синдром Стендаля представляет собой патологическую крайность в восприятии произведения искусства. Подобное явление характерно только лишь среди людей и недоступно животным. Человек – это несомненно больше, чем просто тело, каким бы сложным механизмом оно ни было. Существует достаточно доказательств о работе души и духа человека. Именно душа отвечает за ощущение прекрасного, реагируя на палитру цвета, живопись, музыку, эмоции. Наличие этих тонко настроенный способностей уже само предполагает отражение чуткого творца, способного «чувствовать» на более высоком уровне.

Библия очень часто указывает на так называемое общее откровение, через которое Бог открывает Себя всем людям в сотворенном Им мире. Это откровение предполагает общечеловеческую способность реагировать на эстетические стимулы.

От самых основ природы в Псалме 18:2-5:

«Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их».

… до более тщательного изучения всех трудов Божьих в Псалме 138: От общего строения человеческого тела и до поразительного микроскопического развития человеческого зародыша – все свидетельствует о делах рук Божьих и несет в себе отпечаток Его присутствия:

«Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это. Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было».

Иисус, говоря о заботах, приводит в пример красоту цветов:

«И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Матфея 6:28-29)

Он считает, что Бог создал цветы для красоты. Обращаясь к искушенным философам в Афинах, апостол Павел  не прибегает, как обычно, к Торе, не вдается в историю еврейского народа, как иудейский раввин, но неоспоримо свидетельствует о сотворении с помощью близких им мирских тем:

«И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано ‘неведомому Богу’. Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все». (Деяния 17:22-25)

И уже более решительно апостол Павел объединяет красоту творения со все возрастающим терпением Божьим, которое Он проявляет к морально разлагающемуся человечеству:

«Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою. Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны.  Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, —  то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела. Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь» (Римлянам 1:18-25)

О вкусах будут спорить всегда (одни предпочитают работы Пикассо, другие – творчество Рембрандта, кто-то слушает Шостаковича, а кто-то Шопена), но никто не станет отрицать, что чувство прекрасного существует  независимо от личных предпочтений. Речь идет об объективном качестве красоты, неподвластном никаким субъективным реакциям.

«Я ощущаю присутствие, палящее восторгом высоких мыслей …» (Перевод В. Рогова)

К.С. Льюис считал, что Вордсворт относился к природе как к богу и именно поэтому утратил и Бога и природу. В своей работе «Любовь» Льюис предупреждает:

«У тех, кто хочет жить этим чувством, оно умирает. Кольридж перестал ощущать природу, и Вордсворт горевал о том, что красота ее ушла. Молитесь в утреннем саду, не глядя на росу и цветы, не слушая птиц, и всякий раз вас будет поражать свежесть и красота. Но если вы нарочно пойдете поражаться, через несколько лет вы ничего не будете чувствовать девять раз из десяти» (Перевод Н. Л. Трауберг).

Льюис видит красоту отдельно от человека и его восприятия и считает, что она существует для того чтобы человек смог глубоко ее прочувствовать:

«Просто видеть красоту для нас недостаточно … Нам хочется чего-то еще, не поддающееся описанию – объединиться с ней, раствориться, впитать ее в себя, окунуться и стать частью этой красоты» (К.С.Льюис, «Перестановка и другие адреса», 1949)

Истина, красота и добро – составляющие общего откровения Бога людям. Благодаря им жизнь человека приобретает совсем иной смысл, они наполняют его душу, не давая ему опуститься до уровня простых животных и проникая в самую глубину сердца, объединяют его с Творцом истины, красоты и добра в высшем общении.

Как-то гуляя с друзьями, К.С. Льюис остановился у живописных развалин того же Тинтернского аббатства. Глядя на стелющуюся под ногами траву и распростертое небо над головой, он счел это место идеальным для прославления Бога.

Французский математик Паскаль обосновывает преимущества веры в существование Бога, с помощью своего известного «пари»:

«Взвесим наш возможный выигрыш или проигрыш, если вы поставите на орла, то есть на Бога. Сопоставим тот и другой: выиграв, вы выиграете все, проиграв, не потеряете ничего. Ставьте же, не колеблясь, на Бога!» («Мысли»).

Многие просто обожают вступать в бесконечные споры о существовании Бога, как будто «существовать» – это Его единственное занятие!

Со страниц Библии пророки неоднократно призывают нас поступать так, чтобы наши слова не расходились с делом. Недостаточно просто соглашаться с тем, что Бог есть. Богу необходимо ответное чувство, исходящее из глубины сердца.

Римский оратор Цицерон говорил о том, что хороший риторик должен стремиться к тому, чтобы: 1) развлекать, 2) обучать и 3) побуждать к действию. Первоклассный оратор никогда не будет довольствоваться своей способностью только лишь обеспечивать стимул, даже если он сопровождается информацией. Риторик всегда стремится к тому, чтобы достучаться до самого сердца человека, побудить в нем желание измениться и задуматься над собственным предназначением.

Автор послания к Евреям проясняет: «А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает» (Евреям 11:6). Вера в Его существование – это только первый шаг. Дальше нужно стремиться к тому, чтобы искать Его. В этом и заключается Библейская концепция веры.

Во время первой мировой войны английский католический священник Студерт Кеннеди отчаянно старался сохранить свою веру, так необходимую ему в траншеях, где царило людское горе и калечились судьбы. Даже в таких шокирующих обстоятельствах его разум был превыше страха. Послушайте отрывок из его поэмы «Вера»: