назад

Е. П. Невельская-Гордеева

Истина и современное нормативное поле

г.Харьков, Украина

Современная культурная традиция имеет четко выраженную тенденцию изгнания истины из употребления как бытового, так и политического, идеологического, социального, и даже научного. Во время предвыборной кампании электорат верит обещаниям, но после выборов никто не удивляется, когда они не выполняются. Это привычно, привычно до такой степени, что становится естественным.

Еще лет пять-семь назад многие граждане не знали, не сталкивались, не предполагали, что врачу выгодно найти у пациента какое-нибудь заболевание, и целый ряд «врачей» (в кавычках) не отказывается и не пренебрегает такой возможностью ­ поставить, так называемый (среди самих медицинских работников), коммерческий диагноз. Сегодня же все больший процент пациентов не только не удивляются такой возможности, а убежденно не доверяют результатам анализов, сданных в одной конкретной лаборатории, и диагнозу, поставленному одним врачом, т.к. «врачу» выгодно «держать пациента рядом, периодически "качать" с него деньги за ненужные анализы, а с аптек ­ проценты за выписываемые лекарства. В то же время убеждать пациента в его болезни и необходимости лечения» [1]. Положительный анализ какой-нибудь «инфекции», безболезненно и непроявляемо присутствующей в организме, позволит безбедно существовать целому коллективу эскулапов, поскольку в настоящее время «при многих лабораториях существуют консультационные кабинеты, в которых, конечно же, за отдельную плату вас якобы берутся вылечить, назначая кучу дорогих лекарств, за что они тоже имеют немалые проценты. В лучшем случае эти лекарства вам просто не навредят. А в худшем ­ будете сдавать анализы до тех пор, пока вам не надоест, а страшные диагнозы за подписью людей, дающих клятву Гиппократа, могут действительно появиться» [1]. При этом поражает полная безнаказанность лекарей: если другая лаборатория, а то и не одна, не подтвердит, а опровергнет, результаты анализа, первая, и это в лучшем случае (!), просто-напросто вернет клиенту деньги за заведомо ложный анализ без возмещения каких-либо моральных издержек. Такая ситуация связана с тем, что никто не отслеживает количество и факты заведомо ложных медицинских диагнозов, а сам пациент счастлив уже тем, что он все-таки здоров, и ему не приходит в голову подать судебный иск на возмещение морального ущерба и вскрытия лжи, поскольку чаще всего он списывает случившееся на несовершенство лабораторных методик. Нет сегодня в Украине и адвокатов, которые бы специализировались на борьбе с коммерческими диагнозами.

Не лучше обстоит ситуация в фармакологии: "распространенные когда-то ... агитки о вреде самолечения, заменились навязчивой рекламой врачебных препаратов, где не указывается на противопоказание, на побочные действия, а только уверяют в их эффективности. ... Чем новее врачебный препарат, тем он эффективнее (а именно это качество рекламируется), а на самом деле тем более он опасный" [2, c.109-110]. Счастье, если рекламируемый препарат с плацебо-эффектом ­ в этом случае он не ухудшит  состояние человека. Однако в целом ряде случаев побочные действия могут быть достаточно сильными. Интересна и точка зрения врачей, которые выписывают лечебные препараты вопреки инструкциям по их применению. Так, беременным женщинам в течение не менее десяти лет, практически всем подряд, прописывают курантил, в то время как в инструкции сказано, что он должен назначаться «очень осторожно и только тогда, когда вред от его использования меньший, чем без его применения». Но стоит пациентке обратить внимание врача на инструкцию, как в ответ следует: в нашей практике он повсеместно применяется и «вы что, умнее врача?», т.е. врач считает себя умнее разработчиков-фармакологов, проверявших, очень хочется в это верить, препарат на надежность и валидность.

Ко лжи привыкли, ложь перестала удивлять. Несколько лет назад по харьковским новостям в ноябре месяце сообщали, что медики планируют эпидемию гриппа на январь следующего года, потому всем харьковчанам предлагается посетить поликлиники с целью сделать прививку от гриппа, естественно, не бесплатно, а за свои деньги. В этой ситуации полностью умалчивается о том, что вирус гриппа крайне разнообразен, а вакцина направлена против одного конкретного возбудителя. Медики в любом случае неуязвимы: если эпидемия не состоялась ­ это их заслуга по вакцинации, если состоялась ­ это несознательность граждан, которые в большинстве своем проигнорировали врачебный призыв ­ или из-за отсутствия денег, или при наличии здравомыслия.

В практике современной медицины все чаще звучат новые термины, за которыми стоят неведомые до второй половины ХХ века этические «стандарты», да и за самими терминами стоит совсем иное содержание, чем то, которое кажется обывателю привычным: а именно ­ “дарение и продажа органов” (реальность:  тайное похищение­ и вырезание здорового органа у пациента, который даже не предполагает об этом или уверение клиента, что орган болен, а на самом деле он вполне здоров), “эвтаназия” (реальность: не пациент этого просит, а врач убеждает больного в правильности такого решения), “рациональное планирование семьи” и “ответственное материнство” (реальность: безответственные гражданские браки, аборты), “искусственный отбор”, “медицинское прогнозирование”, “моральность трупного донорства”, “репродуктивные права”. Как отмечает И.В.Силуянова «злом являются не биомедицинские технологии сами по себе: опасно забвение и несохранение чистоты того морального смысла, которым они были определены к существованию. Неудивительно, что создатель фармацевтической химии Парацельс, для которого размытость границы между лекарством и ядом была совершенно очевидной, провозгласил опорой медицины добродетель и профессиональную этику врача. Нравственная культура медика является принципиальной составляющей его профессионализма. Попытка переоценить традиционные ценности и переосмыслить роль профессиональной этики чревата изменением самой природы врачевания и появлением узкого специалиста ­ “полуврача” [3], т.е. от честности и правдивости врача, от его нравственного мировоззрения и моральных установок, будет зависеть здоровье пациента. Но как довериться врачу, если повсеместно распространены «коммерческие диагнозы», «коммерческое лечение»? Правда и истина как моральные нормы исчезают из обихода профессионалов.

Ложь в социуме оправдывается и принимается за должное. В Харькове планировалось повышение цены за проезд в метро. Это повышение не скрывалось, а открыто обсуждалось. Предприимчивые харьковчане, нимало не стесняясь своей корысти, стали покупать жетоны впрок, на что кассы метро стали выдавать только по два жетона на руки и сообщать в множественности объявлений самым скупым, чтобы они реализовывали ранее приобретенные жетоны, ибо при повышении расценок в обращение войдут жетоны нового образца. В результате ситуация с жетонами нормализовалась к радости всех ­ и пассажиров, страдавших от очередей, и руководства метрополитена, предотвратившего ненужные расходы по обновлению инвентаря; и при вводе новых расценок Харьковскому метрополитену не пришлось тратиться на жетоны нового образца ­ вроде бы все оказались в выгоде, но как подсчитать нравственный ущерб в сознании харьковчан (и в особенности, молодежи, студентов ­ тех же будущих медиков, юристов, экономистов, педагогов, госслужащих), которые пришли к выводу, чтоврать ПОЛЕЗНО? В этом аспекте я считаю, что моральные факторы должны ставиться выше экономических: обещали новые жетоны ­ потратьтесь на них, поскольку ущерб от сознательного усвоения дозволенности, выгодности, «полезности» лжи, в конечном итоге, превзойдет во много раз сэкономленные затраты на обновление жетонов, которые, все равно, рано или поздно станут неизбежны. А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Матф. 18: 6-7).

Ужасно, когда истина изгоняется из научной сферы, которая, казалось бы, призвана искать ее. Мне доводилось на конференции беседовать с ныне доктором исторических наук, а тогда еще кандидатом, докторантом, который на вопрос: существует ли истина, ответил ­ ни в коем случае, какая истина, так, 50 на 50. А если истины не существует, то чем же тогда занимается наука? В чем ее смысл? Н.Гайслер и П.Боккино [4] считают, что даже возникновение университета как высшего учебного заведения связывалось с поиском истины: в основе слова «университет» лежит концепция единства истины, которая «одна во многом». Считалось, что существует единство (unity) в разнообразии (diversity), т.е. university, уни-верситет. Такое отношение к истине было основано на абсолютах, однако в постмодернистский период подобный образ мыслей не популярен, и университет превратился в плюра-верситет. Разнообразие превратилось в плюрализм, и истина перестала быть единым гармоничным целым, которое искали и открывали среди множества взглядов на мир. Более того, вера в такую истину сегодня рассматривается как научная ересь.

С чем же связано наступление лжи по всем сферам жизни: общественной, публичной, семейной, личной? Возможны разные объяснения. Идеологическое объяснение: разрушается старый нормативно-моральный фундамент, который неадекватен современности. Научное объяснение: неудержимый научный прогресс показывает несостоятельность старых норм, традиций, табу и обосновывает новые. Прецедентное объяснение: во всем цивилизованном мире, в который мы стремимся войти как равноправные, понятие абсолютной нормы считается устаревшим; надо не стесняться учиться у развитых стран, где, как утверждает М.Хагемайстер, “все табу разрушены, все игровые возможности исчерпаны; остаются еще определенные границы, но в области религии, секса и насилия, — эти границы оказываются настолько далеко отодвинуты, что складывается впечатление, что еще дальше в этом направлении идти невозможно”[5]. Прагматическое объяснение: жизнь одна, наслаждайся ею, «ненормальность» нормальна, если она тебе по душе (девиз на календаре на 2000 год звучал так: «Хорошо быть плохим», т.е. еще был кивок в сторону абсолютных моральных норм; прошло всего 6 лет, но тенденция уже в корне изменилась ­ «Плохо быть представителем традиционных ценностей, нормально ­ быть ненормальным, раскрепощайся до ненависти к абсолютам». Именно в этом пытаются убедить обывателя участившиеся гей-парады, приоритет гражданских браков, падение, вплоть до полного исчезновения, чувства патриотизма, долга, ответственности и защиты своей Отчизны. Об этом пишет Юрий Бялый: «В этом смысле парламентская борьба вокруг законов о свободе совести или о репродуктивных правах граждан (и вообще об “особенных” правах меньшинств и о законодательном расширении нормативного пространства) — тревожит как прецедент. Любой закон такого типа — это, если разобраться в сути, законодательная защита вненормативности (нормативного плюрализма) от ведущей арьергардные бои нормативности, публичная легитимация такого плюрализма как общественно предпочтительного. Совсем не случайно Ватикан и Ислам на Каирской конференции по народонселению в 1994г. так жестко и непримиримо боролись против внесения в декларации ООН заявлений о благожелательном отношении к контрацепции и абортам, против любых попыток объявить “условными и необязательными” семейные связи. Вовсе не случайно Патриархия так настойчиво призывала НТВ отказаться от показа скандального фильма Скорцезе “Последнее искушение Христа”. Иерархи Церкви лучше, чем кто-либо другой, понимают, что религия всегда базируется на устойчивой идеократической нормативности, и знают, сколь быстро ее ослабление превращает Веру лишь в маску или моду» [6].  

И, таким образом, единственной формой общественного сознания, где на сегодняшний день сохраняется не просто представление об истине, а сохраняется истина как моральная норма, есть православное христианское мировоззрение. Подчеркнем, право-славное, т.к. само название указывает нам на неотступление от первоначальной Истины. Как отмечает протоиерей Александр Шаргунов «роль Церкви не в том, чтобы спасать цивилизацию, а в том, чтобы открыть человеку, что он грешник, и что только в осознании себя грешником может он идти путем спасения. Вот почему в тайне беззакония все исторические перипетии XX века ­ по существу только прикрытия, для того, чтобы в конце концов объявить грех нормой и попытаться исключить для всех всякую возможность покаяния» [7]. Об этом же на Епархиальном собрании г. Москвы 5 декабря 2006 г. говорил Предстоятель Русской Церкви ­ Святейший Патриарх Алексий: в настоящее время усиливается стремление сделать все возможное для того, чтобы внушить обществу мысль об относительности всяких норм в области морали и неприемлемости категоричных суждений относительно нравственного достоинства человеческих поступков. «Словесные, языковые предпочтения здесь как нельзя более показательны: убийство нерожденного ребенка называется «прерыванием беременности», блудное сожительство — «гражданским браком», корыстолюбие — «материальной заинтересованностью» [8]. Таким образом, опять акцентируется наше внимание на повсеместную ложь секулярного общества. По словам Его Святейшества, в настоящее время можно говорить о постепенном формировании некоторой общей антропологической концепции, в которой мерой всех вещей становятся потребности человеческой природы, искаженной грехом. «Именно на основании такого отношения к окружающему миру и к себе самому происходит постепенная секуляризация сознания современного общества, из жизни которого вытесняются традиционные религиозные ценности. Одним из прямых порождений такого взгляда является релятивистский подход к оценке действительности, что приводит к активному размыванию представлений современного человека о фундаментальных нравственных ценностях», — так оценил Святейший Патриарх процессы, происходящие в массовом сознании [9].

Бог есть истина, каждое слово, записанное в Библии, неизменно: истина Его в род и род (Пс.99.5), дела рук его ­ истина и суд; все заповеди его верны (Пс.110.7). И более того: плещма своима осенит тя, и под крыле Его надеешеся: оружием обыдет тя истина Его (Пс.90.4). Истина названа оружием. Значит когды мы лжем, даже в мелочах, мы уязвими для сил зла. Сам Иисус сказал про себя: Я есть путь и истина и жизнь (Ин 14.6) и поэтому, как толкуют некоторые богословы, на вопрос Пилата: что есть истина, Он молчал потому, что вопрос был поставлен неправильно ­ не что есть истина, а кто. Кто ­ Бог есть истина. И тогда ложь ­ это противник Бога ­ сатана: ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин 8.44).

Список литературы

1.        Мелещук Наталья. Не верьте диагнозам: это может стоить вам жизни! ­ «CN-Столичка» ­ MIGnews.com.ua. // 29.12.2005 // 13:07.

2.        Коломиець О.В. Философско-гуманистические проблемы медицинской биоэтики: статья первая // Философская мысль. ­ 2002. ­  № 6. ­  С.105-120.

3.        Силуянова И. Этика врачевания: современная медицина и православие. ­ М.: Изд-во Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой лавры. ­ 2001.

4.        Гайслер Н., Боккино П. Непоколебимые основания. — Симферополь: ХНАЦ, 2003.

5.        Вопросы философии, 1995, № 11.

6.        Бялый Ю. Пипл хавает. — "Завтра".— No: 45(206). —http://zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/97/206/21.html

7.        протоиерей Александр Шаргунов. Доклад на Сергиевских чтениях 5 декабря 1996 года, посвященных памяти владыки Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского. ­ Газета «Пасха Третьего Рима». ­ 2006. ­ № 318-319. ­ С.1.

8.        Святейший Патриарх Алексий: «Церковь обеспокоена в первую очередь демографической проблемой». ­ Патриархия.ru. ­ 5 декабря 2006 г.

9.        Святейший Патриарх Алексий подверг критике секулярное мировоззрение. ­ Патриархия.ru. ­ 5 декабря 2006 г.