Введение

Ученые-модернисты заявляют, что Новый Завет был написан и собран воедино настолько поздно по отношению к описываемым в нем событиям, что не имеет ровным счетом никакой ценности. Канон Нового Завета в составе 27 книг, полагают они, сложился лишь к 393 году, когда Гиппонский собор утвердил его в этом виде. Однако, как мы увидим в этом исследовании, такое мнение ложно. Примечательно, что доказательство его ложности исходит не от сторонника христианства или благодарного читателя Священного Писания, а от человека, посвятившего свою жизнь уничтожению Нового Завета и христианской веры. Этого человека звали Маркион.

«Первенец Сатаны»

Маркион (ум. ок. 160 г.) был богатым судовладельцем, сыном епископа города Синоп в провинции Понт. Уже в молодости он приобрел сомнительную репутацию – отец выгнал его из дому за безнравственность¹, и, возможно, именно это вызвало в нем стремление погубить христианскую веру. Для достижения своей цели Маркион вознамерился уничтожить Священное Писание или хотя бы разрушить веру в него как в Слово Божье. Примерно в 140 году он прибыл в Рим и присоединился к тамошней христианской церкви, сопроводив просьбу принять его огромным пожертвованием в двести тысяч сестерциев². Уже одно это могло бы насторожить многих – однако этого, увы, не произошло, и Маркион был принят в лоно церкви как благотворитель.

Последующие события весьма печальны. Маркион, окруженный ореолом славы, на некоторое время исчез – скрываясь на борту одного из своих кораблей или каком-то другом месте, – а после возвращения заявил о том, что закончил переработку Библии; из нового текста было исключено все, что не соответствовало собственным странным, бесовским воззрениям Маркиона. Маркион заявил церкви, что Отец Иисуса – вовсе не Бог Ветхого Завета (которого он назвал «злом»), а сам Ветхий Завет ничего не может дать истинно верующему – это не более чем нудное чтиво. Итогом этих проповедей стало исключение Маркиона из римской церкви, которая, к своей чести, вернула ему двести тысяч сестерциев и объявила его «апостолом бесов». Задолго до этого Поликарп из Смирны эффектно, но точно назвал Маркиона «первенцем сатаны», но Рим не обратил на это внимание. Звон Маркионовых монет заглушил голос тревоги.

Однако если труды Маркиона и обладают какой-то ценностью, то она явно заключается в том, что его безумие помогает разоблачить более современных его последователей (Wellhausen et al.)

Маркион-редактор

Показатель того, какой вред Маркион нанес церкви, – число авторов, выступивших против него при жизни. Среди них были Дионисий Коринфский, Ириней Лонский, Феофил Антиохийский, Филипп Гортинский, Тертуллиан Карфагенский, Ипполит и Родон – оба из Рима, Вардесан из Эдессы и другие³. Похоже, Маркион и его последователи нанесли церкви больший вред, чем все ее гонители вместе взятые.

Откровенно ложное представление, вокруг которого Маркион построил всю свою ересь, заключается в том, что Евангелие Христа – это исключительно проповедь любви. Это бы еще ничего. Но это была проповедь любви вплоть до полного отрицания Закона Божьего. В своем «Антитезисе», к счастью, не дошедшем до наших дней, Маркион объяснял читателям, почему он полностью отверг Ветхий Завет. Он заявил, что Создатель, о котором говорится в Книге Бытия и далее – это Бог закона, не имеющий ничего общего с Богом, называвшим Себя Отцом нашего Господа Иисуса Христа, – Богом любви. «Ученые изыскания» Маркиона – если их можно так назвать – убедили его в том, что Бог Ветхого Завета был «капризным, своенравным, невежественным, деспотичным и жестоким», это вовсе не тот любящий Отец, явить Которого миру пришел Иисус и чьей целью было свергнуть законолюбивого (но при этом почему-то «порочного») Создателя.

Ни один христианин не может читать или думать о таких вещах с легким сердцем, однако нам придется продолжить, поскольку это приведет нас к теме «редактирования» Библии Маркионом, и отсюда станет ясно, что он считал подлинным библейским документом. Поскольку ясно, что для того, чтобы создать нечто хоть как-то приближенное к его странным идеям, из Библии нужно было выбросить большую часть, то интересно взглянуть, каким образом Маркион осуществил свой грандиозный замысел.

Сначала Маркион заявил, что его странные идеи были полностью одобрены только апостолом Павлом, а двенадцать апостолов и евангелисты, как и другие ученики Христа, оказались совершенно слепы к истинам, излагаемым Маркионом, поскольку они находились под еврейским влиянием. Он как будто забыл, что апостол Павел не просто находился под еврейским влиянием, но был фарисеем из фарисеев и знал Закон лучше, чем кто-либо из его современников. Забыл он, казалось, и о том, что двенадцать апостолов и евангелисты, как и многие другие ученики Христа, знавшие Господа лично, не дожили до Маркионовых излияний и поэтому не могли бы склониться к его учению, даже если бы хотели. Нам остается лишь поразиться его глупости.

Стремление Маркиона «поправить» библейский текст до состояния, в котором он бы мог внушить хоть какое-то доверие к его бредням, привело к тому, что у него осталось лишь десять посланий апостола Павла (разумеется, отредактированных) и сильно искаженная версия Евангелия от Луки. И все. Это все, с чем он остался, применив синий редакторский карандаш к Слову Божьему. Конечно, он наверстал эту потерю, обратившись к ереси докетистов⁴, и заявил, что Христос не был рожден, но материализовался в синагоге в Капернауме, где началось Его служение, – а в Его страданиях и смерти виновен («злой») Бог-Создатель, сокрушаемый настоящим («добрым») Отцом Иисуса.

Канон маркионитов

Легко представить себе, что за «спасение» можно было найти в таком «богословии» и такой «Библии». Часть маркионовского канона, носившая название «Евангелион», состояла целиком, как мы уже упоминали, из сильно урезанной версии Евангелия от Луки. Возможно, Маркион выбрал его, потому что Лука был язычником, а не иудеем. Маркион начинает свое «евангелие» такими словами:

«В пятнадцатый год правления кесаря Тиберия, во времена Понтия Пилата, Иисус пришел в Капернаум, город в Галилее, и учил в синагоге»⁵.

Таким образом, мы сразу видим огромный пробел в самом начале Евангелия от Луки. Первая строка маркионовского канона начинается стихами Лк. 3:1 и  4:31. Пропущены сведения о рождении Господа нашего (Маркион, как мы помним, придерживался ереси доцетов в отношении пришествия Господа в мир), рождение и служение Иоанна Крестителя, крещение Господа нашего, Его родословная, Его искушение в пустыне. Это выхолащивает самую суть Евангелия от Луки и сводит на нет остальное. Но Маркион на этом не остановился.

Вторую часть своего канона Маркион назвал «Апостолос», имея в виду   апостола Павла. В «Апостолос» вошли десять посланий, а не вошли, соответственно, Послание к Евреям, два послания к Тимофею и Послание к Титу. В итоге у Маркиона остались: Евангелие от Луки (сильно урезанное); Послание к Римлянам; Первое послание к Коринфянам; Второе послание к Коринфянам; Послание к Галатам; Послание к Ефесянам; Послание к Филиппийцам; Послание к Колоссянам; Первое послание к Фессалоникийцам; Второе послание к Фессалоникийцам; Послание к Филимону – все в радикально переработанном виде.

Отсюда видно, что Маркион стремился урезать Священное Писание и избавиться от большей части Библии или, по крайней мере, от некоторых ее частей – например, от всего Ветхого Завета, – не согласующихся с его идеями. Странно, что в отличие от других, кто пытался переписать Библию, Маркион не делал попыток фальсифицировать Евангелие или написать несколько «апостольских» писем, которые могли бы послужить обоснованием его взглядов⁶. Как мы уже видели, Маркион умело сыграл на утверждении, что Павел был единственным апостолом, согласным с ним: он вообще исключил из своей системы идей всех остальных апостолов. В итоге «Павел» Маркиона мог бы найти свое продолжение в какой-нибудь фальшивке – о «порочности» законов Бога Ветхого Завета, о Его ненависти к Господу Иисусу, чей Отец был «выше» Бога-Создателя. «Павел» Маркиона мог бы отречься от евреев, высмеять их и вообще оправдать любое самое нелепое заявление ересиарха. Однако Маркион не сделал ничего подобного. Он ясно понимал, что в обмане подобного рода нет смысла. Почему же он так думал? Ответ прост: дело в том, когда и каким образом появился канон Нового Завета⁷.

Канон Нового Завета

Вот что пишет профессор Брюс: «Особенно важно отметить, что канон Нового Завета не был отмечен каким-либо произвольным решением церковного собора. Когда наконец церковный собор – Гиппонский собор 393 года – утвердил список из 27 книг Нового Завета, он не наделил их некой властью, которой бы они до того не обладали, а просто констатировал их уже наличествующую каноничность». Доктор Фоукс-Джексон замечает по этому поводу: «Не Церковь создала Новый Завет; они взросли вместе. Мы можем с уверенностью полагать, что ранние христиане руководствовались мудростью высшей, нежели их собственная, и в том, что следует принять, и в том, что должно отвергнуть. Божественная власть в силу своей природы сама свидетельствует о себе; и одна из глубочайших доктрин, возрожденная деятелями реформации, – это доктрина внутреннего свидетельства Святого Духа, дающего сердцу верующего знамение божественности Священного Писания»⁸.

Если бы этим делом занимались «церковь» или церковные соборы, у нас никогда бы не было Нового Завета; канону Писания был бы нанесен тяжелый удар, и нанесли бы его даже не Маркион с легионом приверженцев, а невежество и легковерие «учителей» в ранней церкви. Среди них были и богословы, однако их концепция Писания была несовершенной – в первую очередь это касалось Нового Завета. Вспомним Иренея (конец второго века), отрицавшего подлинность Послания апостола Павла к Евреям, хотя при этом он признавал Евангелия, все остальные послания апостола Павла, некоторые другие апостольские послания и Откровение⁹. Около 230 года Ориген в своем труде перечисляет книги – четыре евангелия, Деяния апостолов, тринадцать посланий Павла, одно послание Петра, одно послание Иоанна и Откровение он называет каноническими, но выражает сомнение в каноничности Послания к Евреям, Второго послания Петра, Второго и Третьего посланий Иоанна, Послания Иакова и Послания Иуды¹⁰. Мы не упоминаем апокрифические книги, которые он считает боговдохновенными.

В диспуте приняли участие и другие богословы. Расхождения между отдельными «отцами церкви» по поводу того, какие книги являются каноническими, а какие нет, были настолько велики, что остается загадкой, как канон вообще дошел до наших дней!

Но мы с абсолютной уверенностью можем сказать, что новозаветный канон никогда не был плодом усилий церковных соборов, синодов и иных человеческих институций, которым, как правило, свойственно неумение приходить к согласию по важным вопросам. К тому же мы видим: когда оспаривалась каноничность Нового Завета, то, как бы давно это ни происходило, ясно, что новозаветный текст в то время уже считался каноническим – иначе кому бы приходило в голову это оспаривать? И – как мы увидели благодаря Иринею и Оригену, весьма почитаемым в ранней церкви, – те, кто все-таки брался оспаривать каноничность Нового Завета, неизменно оказывались неправы.

Как ни парадоксально, именно Маркион, этот архиеретик, пролил больше всего света на проблему книг, вошедших в новозаветный канон. Его намерения, как мы видели, состояли в том, чтобы уничтожить Новый Завет и дискредитировать Ветхий. Но для нас важнее всего список книг, в которые он метил. Самое примечательное, что никакие апокрифические книги тех дней не вызывали его протеста. Так, его внимание не привлек ни «Пастырь», ни «Дидахе» («Учение двенадцати апостолов»), потому что он знал: это подделка. Приходило ли ему в голову переписать, скажем, «Евангелие Фомы» или «Апокалипсис Петра»? Разумеется, нет, и опять-таки потому, что он не сомневался в их поддельности. Короче говоря, нигде нет и намека на то, что Маркион подвергал нападкам или хотя бы сомнениям какие-либо апокрифические книги. Нет, дело обстояло совсем иначе. Намереваясь уничтожить Священное Писание, он выбирал своей целью именно те 27 книг Нового Завета, которые мы сегодня называем каноническими и которые всегда почитались теми, кто верит в Библию, потому что он знал: это и есть истинное Слово Божье. Если подумать, то такое предвидение с его стороны было бы весьма странным, если бы канон как таковой еще не существовал и сложился бы только на Гиппонском соборе 253 года спустя.

Заключение

Никаким таким даром предвидения Маркион, конечно же, не обладал. Просто он прекрасно знал, что ранние христиане почитают Новый Завет как боговдохновенное Священное Писание, – и поступал соответственно. В итоге нам остается задать только один вопрос (вопрос, на который, насколько мне известно, никто из модернистов пока не стремится ответить): как мог бы  Маркион нападать на новозаветный канон, если бы этот канон еще не сложился и не утвердился, его бы его не признавала и не почитала вся церковь – в 140 году н. э. и, видимо, задолго до того? Ответом на этот вопрос может служить лишь оглушительное молчание.

Примечания

1)  Большинство деталей биографии Маркиона взято из:  Oxf.   Diet.   Of the  Christian Church, p. 870; а также из: Gontard, pp. 70-6.

2) Gontard. p. 72.

3) Эти и последующие детали взяты из: Oxf. Diet. Of the Christian Church, p. 870.

4)  Над докетизмом можно было бы посмеяться, если бы не вред, который он причинил церкви. Представители этой ереси изображали Иисуса как нечто призрачно-эфемерное. По их мнению, его страдания были мнимыми, а не настоящими: ему удалось избежать гибели, поскольку перед распятием его место занял то ли Иуда Искариот, то ли Симон Киринеянин. При этом не сказано ни слова о том, как отнеслись к этой подмене римские солдаты, вершившие казнь, и члены синедриона, которые вынесли приговор и наблюдали за его выполнением.

5)  Bruce. The Books and the Parchments, pp. 108-9.

6)  Существует мнение, что «утерянное» послание Павла к Лаодикийской церкви, – подделка Маркиона. Однако при этом не учитывается тот факт, что заветной мечтой Маркиона был канон, который состоял бы всего из одного Евангелия (от Луки) и десяти посланий. Послание к Лаодикийской церкви испортило бы этот канон, потому что посланий стало бы одиннадцать. Маркион, в отличие от своих защитников, вполне умел считать. И, наконец, послание, о котором идет речь, дошло до наших дней и может быть прочитано, например, в «Новом Завете Уиклифа 1388 года» (опубликован Британской библиотекой; можно приобрести в книжном магазине Christian Science Monitor), и в нем нет и следа странных фантазий Маркиона. Напротив, оно чисто во всем, что касается доктрины, и вполне может оказаться фрагментами подлинного письма апостола Павла к лаодикийцам (Кол. 4:16). Просто оно, как и другие послания, о которых упоминает сам Павел, так и не вошло в новозаветный канон.

7)  Нижеследующие детали взяты из: Bruce's The Books and the Parchments, pp. 104-13; New Bible Diet. vol. 1. pp. 240-5 and the Oxford Diet. Of the Christian Church, pp. 232-3.

8) Bruce, Books and the Parchments, p. 113.

9) New Bible Diet, vol 1. p. 242-3.

10)  Согласно Евсевию: Hist. Eccl. Vi. 25., cit. Bruce, Books and Parchments, p.l 12.

Библиография

Bruce, F. F. The Books and the Parchments. 1975. Pickering & Inglis. London.

Catholic Encyclopaedia. 1907. Caxton Publishing. London.

Cross, F L. Oxford Dictionary of the Christian Church. 1974. Oxford University Press.

Documents of the Christian Church. 1963. ed. Bettenson. Oxf. Uni. Press. 2^nd edition.

Douglas, J. D. (ed.). New Bible Dictionary. 1972. Intervarsity Press. London.

Gontard, F. The Popes. 1964. Barrie & Rockliff. London.

James, M. R.  The Apocryphal New Testament. 1953. The Clarendon Press. Oxford.

Перевод А. Мусиной

13 июля 2007 г.