ЗНАЧЕНИЕ ПОЛЕМИКИ ПО ВОПРОСУ "СОТВОРЕНИЕ ИЛИ ЭВОЛЮЦИЯ"

Вопрос сотворения/эволюции вряд ли можно назвать незначительной проблемой, которая заботит только кучку ученых с одной стороны или кучку религиозных деятелей с другой. Тем или иным образом этот вопрос пронизывает каждую область научного изучения и каждый аспект жизни нации. Он имеет отношение к двум противоположным мировоззрениям. Следовательно, он представляет интерес (или должен представлять интерес) для каждого человека. Немногие сомневаются в том, что за последние годы эта полемика ужесточилась. Различные американские штаты рассматривали введение или попытались ввести законы, запрещающие преподавание научных свидетельств только одной теории происхождения мира. Эволюционисты пишут книги, наступающие на креационистские взгляды; креационисты пишут книги, наступающие на эволюционные взгляды. В это оказались вовлеченными средства массовой информации. Также были вовлечены национальные научные ассоциации, ассоциации учителей и политические организации. Полемика нарастает, если не сказать больше. И обе стороны признают, что она вряд ли пройдет сама собой. Как это сформулировал один эволюционист, комментируя нынешний подъем креационизма в Америке: "Состояние общественного мнения сегодня указывает на то, что эта проблема еще очень долго будет с нами ..." (Мур, 1981, с. 1). Действительно, эта "проблема" еще очень долго будет с нами.

Было время, когда креационисты и их аргументы по большей части игнорировались научным сообществом. Однако, теперь все изменилось. И появились обоснованные причины, почему ученые-эволюционисты обеспокоились настолько, чтобы рассматривать сотворение как угрозу. Например, в 1980 году опросы Института Гэллапа показали, что более половины населения Соединенных Штатов верили в буквально существовавших, особо сотворенных Адама и Еву как прародителей всего человеческого рода. В 1981 году опрос, проведенный агентством "Ассошиейтед Пресс" и компанией "ЭнБиСи Ньюз", выявил, что 86% опрошенных хотели, чтобы сотворение преподавалось в государственных школах наряду с эволюцией. В августе 1982 года опрос Института Гэллапа показал, что 44% (то есть, почти половина) населения верила не просто в сотворение, но в недавнее сотворение, которое произошло не более 10 000 лет назад (см. Моррис, 1982Ь, с. 12,130,164; см. также San Diego Union, 1982). Поразительно, что по прошествии десяти лет (а в некоторых случаях, более десяти лет) эти цифры изменились незначительно. 28 ноября 1991 года были опубликованы результаты дополнительного опроса Института Гэллапа. Согласно данным опроса, 47% респондентов признали свою веру в недавнее сотворение человека; только 9% выразили веру в исключительно натуралистическую форму эволюции (см. Моррис, 1992, с. d). Два года спустя еще один опрос Института Гэллапа (проведенный в 1993 году) показал практически такие же результаты. Среди респондентов 47% заявили, что они верят в недавнее сотворение человека; 11% выразили веру в исключительно натуралистическую форму эволюции (см. Ньюпорт, 1993, с. А-22).

Эти результаты стали неожиданностью для эволюционистов, которые ожидали всеобщего согласия с эволюционной теорией в свете многих десятилетий внедрения в школах, учебниках и средствах массовой информации того, что эволюция это "факт" и что земле многие миллиарды лет. Поэтому совершенно неудивительно, что многие эволюционисты начинают испытывать беспокойство в связи с положением креационизма.

Ученые-эволюционисты как "креационисты поневоле"?

Нет сомнений, новость о том, что такое множество людей сегодня верит в креационизм, шокировала эволюционистов. Но теперь, как бы добавляя соли в открытую и кровоточащую рану, некоторые "бегут" из эволюционистского лагеря. Гэри Паркер в написанном им разделе книги "Что такое наука сотворения?" (What is Creation Science?) утверждал:

Однако, свидетельства в пользу сотворения не основаны на воображении. Напротив, сотворение основывается на логических выводах из наших научных наблюдений и на простом признании того, что любой, будь то ученый или обычный человек, осознает, что определенные виды замысла предполагают сотворение ... . Согласно сотворению, живые существа действуют понятным образом, который можно описать с точки зрения научных законов - но эти наблюдения включают качества организации, логически предполагающие сотворенное происхождение жизни.

Следовательно, креационист признает упорядоченность, которую виталист не видит. Но он не ограничивается только теми видами порядка, которые происходят от времени, случайности и свойств материи, как это делает эволюционист. Сотворение вводит уровни порядка и организации, которые значительно обогащают круг доступных исследованию гипотез и превращают изучение жизни в мечту ученого.

Если свидетельства в пользу сотворения жизни ясны настолько, какими я их объявляю, то другие ученые, даже те из них, которые являются эволюционистами, должны это увидеть - и они видят (Моррис и Паркер, 1987, с. 47, выделено в оригинале).

Они видят? Даже эволюционисты? Очевидно, что так. Например, давайте рассмотрим следующее. 5 ноября 1981 года Колин Паттерсон, старший палеонтолог Британского музея естественной истории в Лондоне и один из самых выдающихся экспертов эволюции, направил приветственный адрес своим коллегам-эволюционистам в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке. В этой речи доктор Паттерсон поразил своих коллег, утверждая, что уже полтора года он рассматривает не-эволюционные или антиэволюционные теории. Он описал это сам:

Однажды утром я проснулся и что-то произошло ночью, и меня осенило, что я работал над этим двадцать лет и совершенно ничего об этом не знал. Это большое потрясение, узнать, что можно так долго заблуждаться. Либо что-то было не так со мной, либо с теорией эволюции (1981).

Доктор Паттерсон сказал, что он знал, что с ним было все в порядке, поэтому он начал задавать различным людям и группам простой вопрос: "Можете ли вы сказать мне хоть что-нибудь, известное вам об эволюции, хоть что-нибудь, что было бы правдой? Я задавал этот вопрос геологам Музея естественной истории Филда, и единственным ответом было молчание." Он задавал его на Семинаре эволюционной морфологии в Чикагском университете, очень престижном собрании эволюционистов, и все, чего ему удалось там добиться, "было долгое молчание, и, наконец, один человек сказал: "Я знаю только одно - это нельзя преподавать в старших классах". Затем он заметил: "Действительно представляется, что уровень знаний об эволюции удивительно низок. Мы знаем, что это не следует преподавать в старших классах школы, и это все, что мы об этом знаем."

Доктор Паттерсон продолжал: "Затем я очнулся и понял, что всю свою жизнь я, как простофиля, воспринимал эволюцию как своего рода явленную истину." Но, что более важно, он назвал эволюцию "анти-теорией", производящей "анти-знание". Он также утверждал, что "объяснительная ценность этой гипотезы равна нулю", и что эволюционная теория это "пустота, которая функционирует как знание, но не передает его". По словам Паттерсона, "Мне кажется, что следствие гипотезы об общем происхождении в систематике было не просто утомительным, не просто недостатком знания, я думаю, что это было, несомненно, антизнание" (1981).

Доктор Паттерсон дал понять, что он не питает большой любви к позиции креационистов, и мы желаем подчеркнуть это здесь. Однако, теперь он считает себя анти-эволюционистом. Это довольно разительная перемена для человека, который стал автором нескольких книг в той области, которую сейчас называет "анти-знанием".

Колин Паттерсон не единственный, кто теперь выражает такие воззрения. Несколько лет назад выдающийся британский астроном сэр Фред Хойл подчеркнул серьезные трудности с точки зрения термодинамики, которые возникают у теорий натуралистического происхождения жизни на Земле. В 1981 году доктор Хойл написал:

Я не знаю, сколько понадобится времени, чтобы астрономы в общем признали, что высокомолекулярная структура ни одного из многих тысяч биополимеров, от которых зависит жизнь, не могла произойти здесь на Земле в результате естественных процессов. Астрономам будет несколько трудно это понять, потому что биологи станут их уверять, что это не так, а биологов в этом, в свою очередь, уверил кто-то другой. "Другие" это группа людей, которые довольно откровенно верят в математические чудеса. Они защищают веру в то, что где-то в укромном уголке природы, вне обычных законов физики, есть закон, совершающий чудеса (при условии, что чудеса входят во вспомогательные средства биологии). Это любопытное заявление странным образом покоится на утверждении, которое долгое время было посвящено поискам логических объяснений библейских чудес ... . Однако, на самом деле все как раз наоборот у современных чудотворцев, которые, как оказывается, всегда живут на сумеречной окраине термодинамики" (1981 а, с. 526).

Фактически, доктор Хойл очень живописно описал эволюционную концепцию о том, что беспорядок дает начало порядку. Он сказал, что "вероятность того, что высшие формы жизни появились именно таким образом, сравнимы с вероятностью того, что торнадо, пролетая по мусорной куче, соберет "Боинг-747" из находящихся там материалов" (1981b, с. 105). Чтобы в точности прояснить свою позицию, он привел своим читателям следующую аналогию:

В любом случае, всякий, кто имел хотя бы краткое знакомство с кубиком Рубика, будет утверждать практическую невозможность того, что слепой человек, наобум передвигая стороны кубика, сможет правильно его собрать. Теперь представьте себе 1050 слепых людей, каждый с кубиком рубика, и попытайтесь вообразить шансы того, что все они одновременно закончат его собирать. У вас получатся шансы того, как при беспорядочном перемещении может получиться только один из многих полимеров, от которых зависит жизнь. Представление о том, что не только биополимеры, но и операционная программа живой клетки могли появиться случайно в первобытной органической жиже здесь на земле, это, несомненно, нонсенс самого высокого порядка (1981 а, с. 527, выделено в оригинале).

Хойл и его коллега Чандра Викрамасингх (профессор астрономии и прикладной математики в Университетском колледже, Кардифф, Уэльс) пошли дальше. Используя данные вероятности, применяемые к космическому времени (не просто к геологическому времени здесь, на Земле) они пришли к выводу:

Однако, если мы видим, что вероятность возникновения жизни самой по себе настолько ничтожно мала, то становится разумным полагать, что благоприятные для жизни физические свойства в любом отношении обдуманны ... . Следовательно, почти неизбежно то, что наша собственная мера разума должна надлежащим образом отражать более высокий разум ... вплоть до крайней, идеализированной степени - Бога (1981, с. 141,144, выделено в оригинале).

Хойл и Викрамасингх предположили, однако, что этот "более высокий разум" необязательно должен быть тем, что большинство людей называют "Богом", но существом с разумом, "равным степени разума Бога". Теперь они остановили свой выбор на "управляемой пан-спермии", которая утверждает, что жизнь на Земле была "посажена" посредством генетического материала неким "более высоким разумом" где-то во Вселенной.

Мысль, которую мы хотим здесь высказать, заключается в том, что даже ученые, не являющиеся креационистами, способны признать, что сотворение это обоснованная научная концепция, достоинства которой следует сопоставить с достоинствами эволюции. И некоторые ученые делают высказывания, которые, по крайней мере, "тяготеют" больше к научному признанию сотворения, чем эволюции. Например, в майском выпуске "Физического бюллетеня" за 1980 год появилась статья британского физика Х.С. Липсона, которая призывает к размышлениям. В своей статье "Взгляд физика на эволюцию" доктор Липсон вначале сказал о своей заинтересованности в происхождении жизни, а затем указал на свою неосведомленность с какой бы то ни было креационистской теорией, но затем отметил: "По сути дела, эволюция стала своего рода научной религией; почти все ученые ее приняли и многие готовы "подправить" свои наблюдения, чтобы они ей соответствовали". Затем доктор Липсон задал вопрос, каким образом эволюция продержалась годы научных исследований и сказал, что "по моему мнению, эта теория вообще не является удовлетворительной".

После изучения многих проблем (особенно с точки зрения термодинамики), связанных с производством чего-то живого из чего-то неживого, он спросил: "Итак, если живая материя не является результатом взаимодействия атомов, природных сил и радиации, то как же она появилась?" Отбросив всякие представления об "управляемой эволюции", Липсон заключает: "Я думаю, тем не менее, что мы должны пойти дальше и признать, что единственное приемлемое объяснение это сотворение". Подобно Хойлу, Викрамасингху и Паттерсону, доктор Липсон считает свой вывод неудачным. Он дал это понять, когда сказал: "Я знаю, что это - анафема для физиков, как и для меня самого, но мы не должны отвергать теорию, которая нам не нравится, если ее подтверждают экспериментальные данные" (1980, выделено в оригинале).

За три года до того, как доктор Липсон написал свою статью, выдающийся французский зоолог Пьер-Поль Грасс (человек, чьи знания о мире живого коллеги назвали "энциклопедическими") написал книгу "Эволюция живых организмов", в которой он утверждал:

Сегодня наша обязанность - разрушить эволюционный миф, который считается простым, понятным и объяснимым феноменом, в быстром темпе разворачивающимся перед нами. Необходимо подвести биологов к размышлениям о слабостях и экстраполяциях, которые теоретики выдвигают как установленные истины. Этот обман иногда происходит неосознанно, но не всегда, так как некоторые люди, в силу своего стремления к обособленности, намеренно игнорируют реальность и отказываются признать неадекватность и ошибочность своих верований.

Несмотря на успех среди биологов, философов и социологов, объяснительные доктрины биологической эволюции не выдерживают объективной, углубленной критики. Они либо противоречат реальности либо оказываются неспособными решить основные рассматриваемые проблемы (1977, с. 8,202, выделено мной - Б.Т.).

Пять лет спустя после высказываний доктора Липсона Майкл Дентон из Австралии стал автором классической работы "Эволюция: теория в кризисе" и отметил:

В этой книге я предпринял радикальный подход. Представляя систематизированные критические замечания по ныне существующей дарвиновской модели, которые варьируются от палеонтологии до молекулярной биологии, я попытался показать, почему я считаю, что проблемы слишком серьезны и слишком неподатливы, чтобы предложить какую-либо надежду на разрешение с привычной точки зрения и что, следовательно, консервативная точка зрения более не является устойчивой.

Интуитивное чутье, подсказывающее, что чистая случайность никогда не смогла бы достичь той степени сложности и изобретательности, которая так очевидна в природе, было неизменным источником скептицизма со времен публикации "Происхождения видов"; и в течение последних ста лет всегда существовало вполне определенное меньшинство первоклассных биологов, которые так и не смогли заставить себя принять обоснованность утверждений Дарвина. Фактически, количество биологов, которые выражали какую-либо степень разочарования, практически бесконечно.

Антиэволюционный тезис, отстаиваемый в этой книге, а именно, представление о том, что жизнь может быть в основном непрерывным феноменом, напрямую противоречит всей сущности биологической мысли. ... Попросту говоря, никто никогда не видел непрерывную цепочку функциональных форм, связывающих все известные прошлые и нынешние живые виды. Концепция неразрывности природы существовала в умах людей, и никогда в фактах природы (1985, с. 16,327,353, выделено в оригинале).

Через два года после Дентона высокоуважаемый шведский биолог Сорен Ловтруп выразил точно такие же мысли.

После этого пошагового исключения остается только одна возможность: дарвиновская теория естественного отбора, вне ее связи с менделизмом, ложна. Я уже показал, что доводы первых поборников не были очень убедительными и что сейчас имеется значительное количество эмпирических фактов, которые не вписываются в эту теорию. Следовательно, фактически, эта теория была сфальсифицирована, но почему же от нее не отказались? Я полагаю, что ответ на этот вопрос кроется в том, что нынешние эволюционисты следуют примеру Дарвина - они отказываются принять опровергающие свидетельства (1987, с. 352, выделено мной - Б.Т.).

Авторы, которых мы только что процитировали, не креационисты. Они являются (или, по крайней мере, некоторые из них были) почитаемыми эволюционистами, известными своей поддержкой эволюционной теории. Однако, что-то побудило их разглядеть в сотворении вероятное объяснение. Именно поэтому в первую очередь мы их цитировали. Мы упоминаем их не потому, чтобы объявить их твердыми приверженцами сотворения. Мы упоминаем их и их высказывания, чтобы показать, что действительно есть ученые, не являющиеся креационистами, которые не соглашаются с эволюцией или отвергают ее строго на научной основе. Фактически, по прошествии более 120 лет дарвинизма быстро растет число ученых, которые убедились в том, что естественные законы и процессы, известные нам сейчас, абсолютно исключают вероятность того, что Вселенная сотворила себя сама, и подобным же образом убедились, что наилучшие имеющиеся в наличии научные свидетельства показывают, что живые существа не могли произойти из более низших форм, чего, по сути дела, и не было. Эти ученые пришли к убеждению, что концепция сотворения это гораздо более вероятное объяснение доказательств, относящихся к происхождению мира. Какие же свидетельства побудили этих ученых и даже многих людей, далеких от науки, принять концепцию сотворения и отвергнуть теорию эволюции?