назад


Этика терапевтического клонирования человека

Нэнси Л. Джоунс

г. Уинстон-Сейлем, США

Перевод с английского Е. Канищевой

В январе 2001 года, в первый месяц нового тысячелетия, Англия пересмотрела своё законодательство и разрешила "терапевтическое", или "лечебное" клонирование клеток эмбрионов человека, в противовес "репродуктивному" клонированию. Логически это обосновано так: от клонирования клеток человека в определённых пределах больше пользы, чем риска. Однако "терапевтическое" клонирование человека неизбежно влечёт за собой целый ряд морально-этических вопросов: "Необходимо ли клонировать человека?", "Клонирование клеток эмбриона и клонирование детей - не суть ли одно и то же?", "Нужно ли создавать человеческие эмбрионы в исследовательских целях?", "Допустимы ли исследования, предполагающие уничтожение человеческих эмбрионов?" и, в конечном итоге: "Допустимо ли клонирование эмбрионов человека в лечебных целях?" В фундаменте всех этих вопросах лежит один, главный, основополагающий этический вопрос: каков моральный статус человеческого эмбриона?

Определение лечебного клонирования человека

Одобрение и разрешение терапевтического клонирования человека основывалось на морально-этическом различии между "репродуктивным" и "терапевтическим" клонированием. Репродуктивное клонирование - это воспроизведение всего человеческого организма целиком. Лечебное же (медицинское, терапевтическое) клонирование по определению прекращает копирование человеческих клонов на эмбриональной стадии и не допускает имплантации и нормальной беременности. При терапевтическом клонировании эмбрион разрушают на ранней стадии развития - на стадии бластоцита, и получают из него культуру стволовых клеток. Для получения этой клеточной массы, которая при нормальной беременности дает начало плоду, эмбрион неизбежно следует разрушить. Стволовые клетки человеческого эмбриона называют плюрипотентными стволовыми клетками (ПСК), поскольку они могут давать начало разнообразным типам клеток. В ноябре 1998 года доктор Томсон (Thomson) в Висконсинском университете получил культуру стволовых клеток человеческого эмбриона из зародышей, предоставленных клиниками по искусственному оплодотворению в пробирке - in vitro (1). Эти клетки были плюрипотентны, то есть обладали большими возможностями, и неограниченно делились в лабораторных условиях. При имплантации под кожу мыши они давали начало клеткам выстилки кишечника, хряща, кости, мышц и эпителия нервной системы.

Открытие способности стволовых клеток эмбриона давать начало другим типам клеток породило веру в их целебные свойства, с помощью которых можно победить едва ли не любую болезнь и избежать старения. Было высказано мнение, что наивысший терапевтический потенциал эмбриональных стволовых клеток в обновлении тканей может быть реализован при их выделении из собственных клеток пациента (2, 3). Чтобы получить "по заказу" такие индивидуально специфичные ПСК, требуется применить метод переноса ядра соматической клетки (ПЯСК) - этот же метод был использован при клонировании овцы Долли (4) для создания эмбриона, идеально подходящего пациенту. Цель эмбрионального, или терапевтического, клонирования состоит в получении стволовых клеток человеческого эмбриона, идентичных собственным клеткам пациента, что со временем можно будет использовать для лечения болезней. Пока же о стволовых клетках эмбриона известно лишь то, что из них можно получать клетки разных типов, которые способны длительное время существовать в лабораторной культуре. Способности же управлять дифференцировкой и пролиферацией пока остаются на уровне гипотез.

Эмбрион - нечто большее, чем человеческая ткань?

Две крайние точки зрения на ограниченное клонирование отражают две морально-этические позиции по отношению к эмбриону человека. Эмбриолог Уинстон (Winston) утверждает: "Никто не собирается, да и не может клонировать человеческие эмбрионы... Всё, что нам нужно, - получить ткань эмбрионального происхождения и выделить из нее участки клеток, с помощью которых можно будет лечить больных людей". Однако профессор Скэрисбрик (Jack Scarisbrick) говорит иное: "Это - клонирование. Вы создаете точную копию человека. И от этого нового человека отрываете кусок, а потом убиваете его". Почему двое высокообразованных ученых высказывают прямо противоположные мнения об одной и той же методике? Первое мнение отражает биологический подход. Согласно ему, эмбрион, который не прошел имплантацию и внутриутробное развитие, не имеет никаких интересов, которые общество должно защищать. Такой эмбрион - не более чем скопище клеток, управляемых не мозгом, а генетическим кодом. Противоположный подход рассматривает эмбрион как живого человека, которого следует воспринимать как полноценную личность с первого мгновения его существования. "Вопрос не в том, похож ли развивающийся человеческий зародыш на взрослого человека, а в том, соответствует ли его развитие человеческой природе на данной конкретной стадии" (5). Общество обязано защищать человеческий эмбрион в силу его генетической уникальности и способности вырасти в личность. Вот почему эксперименты над эмбрионами - ничем не оправданное убийство.

В 1994 году Национальный институт здоровья США учредил комиссию по вопросу о человеческом эмбрионе с целью примирения этих двух противоположных точек зрения. Был разработан компромиссный подход, согласно которому эмбрион - не личность, но, будучи формой человеческой жизни, обладает моральной ценностью. Критерий этого промежуточного статуса - определение человеческой жизни и личности через обладание тремя обусловленными деятельностью мозга способностями: сознанием, способностью мыслить и способностью ощущать. Был сделан вывод, что человеческая личность проявляется только на 14-й день развития. В основу этого вывода легли три биологических факта. Во-первых, первичная полоска - предшественник центральной нервной системы развивается на 14-й день (6). Во-вторых, на ранних стадиях развития эмбриона его индивидуальность размыта. До седьмого-десятого дня развития возможны два явления: формирование близнецов и мозаицизм. Формирование близнецов - способность эмбриона разделяться и образовывать несколько генетически идентичных особей. В случае мозаицизма два разных зародыша сливаются воедино, образуя один организм с двумя различными геномами. И, наконец, приблизительно на 14-й день (иногда раньше, на 7-й -10-й день) происходит имплантация в стенку матки; до 60% эмбрионов при естественном оплодотворении не имплантируются в теле матери. Вывод: если в природе большинство зародышей в возрасте менее 14 дней погибают естественным путём, то эксперименты над эмбрионами допустимы до достижения 14 дней без имплантации.

Устойчивость компромиссной точки зрения

Многих убеждает утверждение, что жизнь человека обретает уникальную, только ей присущую ценность лишь тогда, когда человек становится личностью. Есть ещё одна сходная точка зрения, рассматривающая человеческий эмбрион с позиций роста и развития: моральная ценность внутриутробной жизни возрастает с течением беременности, и на поздних её стадиях (или к моменту рождения) достигает общечеловеческого уровня. Однако принципиально важно рассмотреть предпосылки, на которых основаны "моральная граница" 14-го дня беременности и запрет на имплантацию эмбриона. Первая предпосылка: личностность должна определяться нашим восприятием человека как такового. Вторая предпосылка: составляющие личности - сознание, способность мыслить и способность ощущать. Третья предпосылка: первичная полоска есть точная мера сознания, способности мыслить и способности ощущать.

Очевидно, что, в соответствии с биологическими данными, сознание, способность мыслить и способность ощущать развиваются на более поздних стадиях. В недавней статье в "Журнале Американской медицинской ассоциации" (JAMA) Ланца (Lanza) и др. доказывают, что это - чёткая и реальная граница, поскольку как только формируется первичная ось тела, обретает конкретность "индивидуальность", являющаяся ключевым понятием для определения личности (2). Другие же учёные признают, что граница 14-го дня выбрана произвольно, поскольку "биологически" ясно, что раньше этого времени жизнь существовать не может (7). Специалист по этике из Принстонского университета Питер Сингер (Peter Singer) предполагает, что "новорожденный ребёнок не способен ни к самосознанию, ни к осознанию собственного существования во времени - он приобретает эти качества много позже. Это - не личность. Его жизнь заслуживает защиты не более, чем жизнь плода". "В нашей книге "Должен ли ребенок жить?" моя коллега Хельга Кузе (Helga Kuhse) и я высказываем предположение: только в возрасте 28 дней о новорожденном можно сказать, что он имеет такое же право на жизнь, как любой человек. И, конечно же, лишь намного позже ребенок приобретает чувство собственного существования во времени…" (8). Если довести ход мысли сторонников "личностного подхода" до логического завершения, выходит, что инвалиды, умственно отсталые люди, маленькие дети и старики - неполноценные члены общества.

"Имплантационный подход", на первый взгляд, кажется обоснованным. В определенных ситуациях прерывание беременности - в интересах общества; ведь страшно подумать, что можно дать жизнь эмбрионам, возникшим в ходе экспериментов, мутантным и клонированным. Нельзя допустить, чтобы такие дети появлялись на свет. Вообще, клонирование человека недопустимо, потому что оно нарушает принцип уникальности каждой человеческой личности. Клонирование обесценивает уникальность личности - весьма вероятно, что клонированный человек будет считаться неполноправным по отношению к человеку, появившемуся на свет обычным образом. В отношении исследований плодов в матке уже разработаны этические нормы, допускающие вмешательство в тех случаях, когда ожидаемая польза перевешивает риск жизни личности плода. Следовательно, согласно этому подходу, эксперименты над эмбрионами или клонирование допустимо производить только в лабораторных условиях, и результатом этих операций может быть лишь производство клеточной массы, а не тканей и органов.

Но чем отличаются эмбрион в утробе и эмбрион в чашке Петри? Есть мнение, что "разница между эмбрионом в утробе и гаметами в чашке Петри состоит в том, что эмбриону для развития достаточно "естественного" существования… Лабораторный же эксперимент требует активного, направленного и "искусственного" (в виде механического переноса в матку) вмешательства третьей стороны, без которого беременность невозможна" (7). Иначе говоря, перенесение эмбрионов, зачатых или клонированных в чашке Петри, в утробу - искусственный процесс. Это - любопытное замечание, учитывая, что гаметы требуют такого же "активного, направленного и "искусственного" (в виде механического переноса) вмешательства" в первую очередь для того, чтобы попасть в чашку Петри. Если мы против искусственного переноса гамет из чашки Петри, то почему мы должны радоваться их искусственному переносу в чашку Петри? На это отвечают: "Чтобы бесплодные пары могли иметь детей".

Создание эмбрионов для научных исследований

Создание эмбрионов было позволено для размножения рода человеческого. Но совсем другое дело - создавать эмбрионов, чтобы ставить на них эксперименты. Во-первых, разрешение на создание экспериментальных эмбрионов поднимает проблему инструментализации - создания человеческой жизни исключительно в утилитарных целях. Во-вторых, клонированные эмбрионы или полученные из них стволовые клетки имеют большую коммерческую ценность, а значит, встает проблема коммодификации людей - возможности торговли человеческой жизнью. Создание эмбрионов в целях эксперимента подрывает принцип самостоятельной ценности человеческой жизни. Жизнь ценна сама по себе, а не потому, что из нее можно извлечь пользу при лечении болезни. США выступили против создания эмбрионов в научных целях, но предложили разрешить производство стволовых клеток из эмбрионов, не усыновленных после искусственного оплодотворения, поскольку "лишние" эмбрионы и выброшенные плоды обречены на неминуемую гибель, и мы не должны отказываться от их использования для пополнения медико-биологического знания и возможности оказать медицинскую помощь больным. Но разве эмбрион, произведенный путем клонирования, имеет меньшую ценность, чем эмбрион, порожденный слиянием яйцеклетки и сперматозоида?

Цель оправдывает средства?

Для оправдания терапевтического клонирования привлекаются богословские и утилитарные аргументы. Высказывается мысль, что общество должно быть застраховано от наиболее очевидной опасности: от имплантации клонированного эмбриона и, следовательно, появления детей-клонов. Однако следует разрешить применение методов, способствующих излечению диабета, болезни Паркинсона, болезни Альцгеймера, рака, сердечных заболеваний, артрита, ожогов и болезней спинного мозга. Этика же не может оправдать терапевтическое клонирование человека. Во-первых, нельзя создавать эмбриона просто для того, чтобы другие люди его использовали. Более того, если такие эксперименты окажутся успешными, то спрос на эмбрионы для удовлетворения человеческих нужд будет расти. К тому же, необходимо будет создавать экспериментальные эмбрионы, чтобы определить, будет ли от них медицинская польза.

Обратимся к принципам исследований человека

На нашу концепцию этики исследований человеческого организма оказали влияние три плодотворных документа, касающихся этических норм. Это Нюрнбергский кодекс (1946-49 гг.), Бельмонтский доклад (1979 г.) и Хельсинкская декларация (1964 г., поправки внесены в 2000 г.). Хотя каждый из этих документов посвящён отдельным вопросам, из всех них вытекают общие руководящие принципы. Научные эксперименты, равно как и исследования, должны быть высочайшего качества. Предварительные эксперименты над животными должны давать плодотворные и многообещающие результаты. Если для достижения цели применим метод, не требующий экспериментов над людьми, то такие эксперименты проводиться не должны.

Принцип уважения к человеку оправдывает исследования над людьми только при условии, что благополучие объекта исследования приоритетно перед интересами науки и общества. На практике это означает, что принцип уважения к человеку требует его полной осведомлённости и добровольного согласия на участие в исследовании. Все участники исследования должны быть предупреждены обо всех возможных неблагоприятных последствиях и иметь возможность отказаться от своего участия. Если речь идёт о детях или эмбрионах, то требуется согласие родителей или доноров генетического материала. Соображения милосердия требуют, чтобы риск, которому подвергается участник исследования, не превышал степени важности решаемой проблемы, и чтобы были запрещены эксперименты, заведомо предполагающие смертельный исход (кроме обусловленных Нюрнбергским протоколом случаев, когда врач ведёт эксперимент на себе). Соображения справедливости требуют, чтобы как риск, так и польза исследования были равно применимы ко всем слоям общества. Если некая часть населения подвергается риску, то она же должна получить пользу.

Создание эмбрионов в результате клонирования или генной инженерии лишает эмбрион исторической семьи и вырывает его из контекста взаимоотношений семьи и врача с научным и деловым сообществом. Эмбрионы, созданные в экспериментальных целях, - скорее собственность или товар, чем люди. Их владельцы - доноры генетического материала или учёные, дающие согласие на эксперимент, - вряд ли принимают решения, исходя из интересов эмбрионов. Есть мнение, что в этом типе исследований человека вообще нет необходимости, поскольку недавно было показано: стволовые клетки взрослого организма также обладают плюрипотентными свойствами и могут содержаться в лабораторной культуре, давая начало другим типам стволовых клеток. Общество должно решить вопрос, допустимо ли клонирование эмбрионов с морально-этической точки зрения. Терапевтическое клонирование человека невозможно примирить с современными нормами исследований человеческого организма. Термин "терапевтический" по определению подразумевает лечение болезни. Получение же клонированных стволовых клеток эмбрионов в ближайшие годы, если не десятилетия, будет служить только исследовательским, а не лечебным целям. Сам процесс клонирования человека может привести к болезням, а не к их излечению, в частности - к снижению качества человеческой жизни или стволовых клеток вследствие латрогенных (неспецифических) генетических дефектов. То, что противники клонирования эмбрионов называют этот метод "губительным", вполне соответствует его сути. Термин "терапевтический" предполагает нечто верное с точки зрения морали и в применении к клонированию вводит в заблуждение. Терапевтическое клонирование человека морально допустимо лишь при условии, если рассматривать эмбрион как скопление клеток. Но христианское мировоззрение видит в эмбрионе человеческое дитя. Лечение как цель не может служить оправданием для создания или клонирования человеческого эмбриона, который впоследствии будет убит. Основополагающий этический вопрос заключается в моральном статусе эмбриона человека. Ответ прост: эмбрион человека есть человек, и ничто иное.

1. Thomson, J. A., Itskovitz-Eldor, J., Shapiro, S. S., Waknitz, M. A., Swiergiel, J. J., Marshall, V. S., and Jones, J. M., Embryonic stem cell lines derived from human blastocysts [see comments] [published erratum appears in Science 1998 Dec 4;282(5395):1827], Science, 282, 1145-7 (1998).
2. Lanza, R. P., Caplan, A. L., Silver, L. M., Cibelli, J. B., West, M. D., and Green, R. M., The ethical validity of using nuclear transfer in human transplantation [In Process Citation], JAMA, 284, 3175-9 (2000).
3. Pedersen, R. A., Embryonic stem cells for medicine, Sci Am, 280, 68-73 (1999).
4. Wilmut, I., Cloning for medicine, Sci Am, 279, 58-63 (1998).
5. Forsythe, C. D., Human Cloning and the Constitution, Valparaiso University Law Review, 32, 469-542 (1998).
6. Lockwood, M., Human identity and the primitive streak, Hastings Cent Rep, 25, 45 (1995).
7. Charo, A., The hunting of the snark: The Moral status of embryos, right-to-lifers, and third world women, Stanford Law & Policy Review, 11, 11-37 (1995).
8. Kuhse, H. and Singer, Should the baby live? The problems with handicapped children, Oxford University Press (1985).